Читать книгу - "Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин"

Что касается офицеров и мичманов, то Саблин прекрасно понимал, что большая их часть за ним никогда не пойдет (как и командир корабля), а потому заранее предусмотрел их арест и изоляцию. Однако необходимость иметь в наличии хотя бы нескольких профессионалов своего дела вынудила его провести клоунаду с шашками, которая, по большому счету, ровным счетом ничего не дала. Большая часть собравшихся, как мы уже знаем, сразу категорически отвергла всякое сотрудничество с Саблиным, другая (меньшая) часть, состоявшая по большей части из нетрезвых мичманов, толком не поняв, о чем идет речь, предпочла спрятаться в своих каютах и отсидеться там до лучших времен.

После этого Саблин велел проголосовавшим против него отправиться под замок в гидроакустический пост. Дежурный по кораблю капитан-лейтенант Прошутинский заявил, что участвовать в авантюре Саблина не желает и готов быть изолированным. Исполняющий должность старшего помощника командира корабля старший лейтенант Сайтов принял у него повязку «рцы» и передал ее лейтенанту Дуднику.

Выдержка из протокола допроса Саблина: «10 офицеров и мичманов, в числе которых были офицеры Овчаров, Гиндин, Смирнов, Виноградов, Садков, Кузьмин, Боганец, мичманы Хохлов, Житенев и Гришин, вышли из кают-компании и под моим наблюдением спустились в пост № 4, расположенный в трех метрах от двери кают-компании мичманов. В этот момент я увидел недалеко матроса Шейна, наблюдавшего за происходящим. Я закрыл дверь поста ключом, а люк этого же поста навесным замком и вернулся в кают-компанию».

Из воспоминаний главного корабельного старшины А. Миронова: «Изолированных офицеров и мичманов Саблин поставил охранять Бурова, который также был старослужащим. Буров, Шейн и Аверин были вооружены огнестрельным оружием, которое им выдал Саблин, так как у него были ключи от табельного оружия». Перелистав все сорок томов уголовного дела по мятежу на БПК «Сторожевой», я так и не нашел однозначного ответа, вооружал ли Саблин пистолетом только Шейна или все же вооружил еще двоих своих подельников. Возможно, что Буров вооружился сам, отобрав один из пистолетов у арестованных офицеров. Что касается Аверина, то он мог просто блефовать, говоря, что тоже вооружен. По крайней мере, такая картина событий мне видится наиболее реальной.

Заметим, что перед голосованием Саблин предупредил всех, что все несогласные с ним смогут разойтись по своим каютам, ну а после, удостоверившись в отсутствии активного сопротивления, подверг всех несогласных, как и командира, аресту.

Из показаний Саблина во время еще одного допроса: «Я спустился с Прошутинским и закрыл его в посту № 4 на ключ и навесил замок. В это момент Шейн сообщил мне, что командир каким-то образом открыл люк в посту № 2, выбрался в пост № 3 и теперь стучит в люк, просит выпустить его, чтобы поговорить. Я отправился к посту № 3. Не открывая люка, я коротко объявил ему цель захвата корабля, что взял командование на себя. Потульный сказал, что я все это зря затеял, и попросил папирос. Шейн принес их, и я просунул папиросы в щель люка».

В изложении Саблина представляется, что между запертым командиром и ним происходил почти светский разговор. На самом деле все было совершенно иначе. Потульный кричал, крыл изменника-замполита последними словами. Он не просил, а требовал открыть люк. Он не намеревался о чем-то говорить с Саблиным, а открыто заявил ему, что как только выберется на свободу, то немедленно его арестует. По показаниям Шейна, и Саблин не слишком любезно разговаривал с командиром, пригрозив ему в случае буйного поведения некими «санкциями».

Уходя, Саблин велел Шейну:

— Поставь на люк третьего поста металлическую подпорку, чтобы командир уже наверняка не вылез!

О роли Шейна в этом эпизоде Саблин достаточно подробно рассказал на допросе 10 января 1976 года: «Заперев Потульного около 19 часов, я вызвал Шейна, вручил ему ПМ и поставил новую задачу. Во время моего выступления перед офицерами и мичманами он должен был находиться у люка поста, где изолирован командир, и не допустить, чтобы кто-либо выпустил Потульного. После того как я закончу беседу с офицерами и мичманами, изолирую несогласившихся, а сам уйду выступать перед личным составом, Шейн должен был через окошко в кинобудке скрыто наблюдать за поведением оставшихся в кают-компании офицеров и мичманов, информировать меня об их поведении и намерениях. Кроме того, во время изоляции несогласившихся Шейн должен был находиться в коридоре кают-компании мичманов и оказывать мне помощь в случае каких-то нежелательных действий по отношению ко мне со стороны офицеров и мичманов. Эти мои указания Шейн выполнил, но не совсем так, как я хотел.

Уже во время выступления я и присутствовавшие в кают-компании заметили, что в кинобудке кто-то находится. Я подумал, что это Шейн, хотя в это время он должен был быть у люка поста, где был закрыт командир. Во время изоляции несогласившихся со мной офицеров и мичманов Шейн появился в кают-компании и затем помог мне изолировать этих офицеров и мичманов в 6-м посту. Других задач перед Шейным я не ставил. Как-то получилось, что он в основном обеспечивал пресечение возможных попыток освободить командира “Сторожевого” Потульного из постов № 2 и № 3. Шейн сообщил мне о просьбе Потульного поговорить со мной, затем присутствовал при разговоре с Потульным, который я вел через люк поста № 3. Потом с Авериным закрепил люк поста № 3 раздвижным металлическим упором».

Заметим, что из числа тех, кто остался в кают-компании и не пожелал садиться под замок в радиотехнической агрегатной, в конечном итоге помогать Саблину никто так и не стал. О чем это говорит? О многом!

Из показаний Саблина на допросе 10 ноября 1975 года: «Когда я провел беседу с офицерами и мичманами, мне показалось, что те 17 офицеров и мичманов, которые своим голосованием поддержали меня, искренне хотят помочь мне. Впоследствии выяснилось, что они начали сдавать свои позиции. Так, Степанов и Сайтов открыто сказали мне, что больше не будут поддерживать меня. Из мичманов так же мне заявили Савченко и Житков, удалились в свои каюты и закрылись».

Да, кто-то, пойдя по пути наименьшего сопротивления, почел за лучшее отсидеться под замком в агрегатной. Некоторые решили спрятаться в своих каютах. Это был их выбор. Другие же сидеть под замком не пожелали. Причины на этого у каждого были свои. С какого это бодуна я должен лезть под замок в агрегатную? Я что, в чем-то провинился? Именно поэтому идти под конвоем Саблина и Шейна в пост № 4 отказались вовсе не те, кто, по рассказам Саблина, вроде бы изначально поддержал его, а те, кто не пожелал быть пешками в непонятной для них игре замполита.

Забегая вперед, скажем, что именно из числа не пожелавших самоарестовываться офицеров и мичманов был старший лейтенант Фирсов, который, рискуя жизнью, выполнил свой офицерский долг, те, кто предпринял первую попытку арестовать мятежника Саблина, а также те, кто в конечном итоге освободили командира и остановили корабль. Помимо этого некоторая часть молодых офицеров и мичманов в тот момент просто до конца не поняла смысла происходящего и в силу авторитета должности замполита некоторое время изображала какую-то деятельность, но потом, поняв, что игры закончились и начинаются вполне серьезные вещи, также отказалась от участия в саблинской авантюре.