Читать книгу - "Битва за Фолкленды - Саймон Дженкинс"

Большие трудности вызывали маневры подводных лодок. Двухсотмильная (370-километровая) запретная зона в море устанавливалась в целях предоставления британским АПЛ ареала, достаточно ограниченного для возможности фактического патрулирования в нем, но, в то же время не сковывавшего их движения. В день своего выхода в район в виду Порт-Стэнли субмарина «Спартан» заметила аргентинский десантный корабль «Кабо Сан-Антонио», занятый постановкой мин у гавани. Данные об этом немедленно отправились в Нортвуд. Атаковать? Военный кабинет счел судно противника не боевым кораблем, к тому же уже находившимся в М33, а не пытавшимся прорваться в нее. Вдобавок к этому существовало некое нежелание раньше времени обнаруживать факт присутствия подлодки. Ожидалась рыбка побольше. В действительности все эти формальности попросту маскировали неготовность правительства пустить ко дну аргентинский корабль на столь ранней фазе войны. Понадобилось известное давление, дабы вынудить правительство спустя десять дней позволить подлодкам патрулировать воды за пределами МЗЗ, по направлению к аргентинскому берегу. Когда, однако, политики преодолели начальные сомнения, степень свободы, данной оперативному соединению в плане права открывать огонь, не могла не вызывать уважения. Проект правил применения силы от сэра Теренса Левина, проведенный через препоны при содействии наполовину постоянного комитета чиновников в секретариате кабинета министров, в конечном счете предоставил капитанам широчайшие полномочия. Сам документ, в сочетании со способностью выжать из военного кабинета согласие одобрить его, послужил поводом для величайшего восхищения Левином со стороны Нортвуда и оперативного соединения.

И все же другие спорили о возможности военно-морской блокады островов как об альтернативном варианте высадке или — как об операции, развернутой предварительно. Блокада выглядела привлекательно для ряда политиков, в том числе для Джона Нотта, которого крайне беспокоил риск штурма перед лицом вражеского противодействия и последующей за ним войны на суше в очень трудных климатических условиях. Блокада освобождала от необходимости перебрасывать десант на юг с острова Вознесения, по крайней мере, на какое-то время, как бы тормозя этим неизбежный следующий политический шаг на пути к открытой войне. И даже победа на суше грозила Британии огромными расходами на гарнизон в будущем, когда закончатся бои. На самом деле Министерство обороны не менее чем Министерство иностранных дел жаждало договорного разрешения конфликта вокруг Фолклендских островов. Но Левин с его коллегами из разных видов вооруженных сил не допускали двусмысленности. Опасность понести потери из-за скверной погоды и от действий неприятеля снимала для них с обсуждения вариант с блокадой.

Первым спорным стратегическим моментом стала для членов военного кабинета операция на Южной Георгии. Остров лежал на расстоянии 800 миль (около 1500 км) от главной цели — 800 миль постоянно взволнованного холодного моря и опасности со стороны вражеских подлодок. Остров, по сути, не представлял значения для процесса захвата Фолклендов, и засевший на нем противник, скорее всего, сдался бы автоматически после крушения основной аргентинской обороны. Отправка Томпсона с целой бригадой на Южную Георгию казалась этаким отвлечением внимания от генеральной линии, напрасной тратой сил, какой бы желанной репетицией перед захватом более крупного объекта она ни сулила послужить для морских пехотинцев. С другой стороны, использование только небольшого отряда, погрузившегося на борт «Антрима» и «Плимута», представлялось слишком рискованным. Британцы проиграли бы дважды, покажи они несостоятельность или прояви неспособность достигнуть победы в такой небольшой операции в Южной Атлантике с самого начала боевых действий. Едва ли не весь штаб ВМС, включая Лича и Филдхауза, высказывался против данного варианта.

Решение развивать наступление против закрепившегося на Южной Георгии неприятеля, как и многие другие решения в ходе кампании, диктовалось в первую очередь политическими соображениями. На протяжении двух недель, прошедших после выхода оперативного соединения в море, британская публика все активнее требовала действий. Политика Буэнос-Айреса оставалась бескомпромиссной. В Вашингтоне задавались вопросом, готова ли на деле Британия на настоящее столкновение. Бывший глава ЦРУ, адмирал Стэнсфилд Тернер, высказал по телевидению мнение о вполне реальной возможности для Британии потерпеть поражение. Британской дипломатии остро требовались военные акции для демонстрации неослабевающей решимости довести дело до конца. Для политиков в военном кабинете Южная Георгия казалась способной дать значительный выигрыш на скромную ставку. Группа «Антрима» получила приказ продолжать продвижение с целью захвата острова.

***

14 апреля отдельная эскадра, возглавляемая кэптеном Брайаном Янгом на фрегате «Антрим», встретилась с «Эндьюрансом» в тысяче миль (1800 км) к северу от Южной Георгии^[164]. Британцы полагали найти на унылом, покрытом ледниками острове лишь малый аргентинский гарнизон. Субмарина «Конкерор», вышедшая из Фаслейна 4 апреля, отправилась прямо к острову, чтобы провести разведку для группы «Антрима». Поскольку поступили сведения о наличии в данном ареале айсберга размером 35 на 15 миль (56 на 24 км) и высотой 500 футов (150 метров), лодка пробиралась в прибрежные воды крадучись. Ее командир доложил об отсутствии признаков присутствия в зоне патрулирования аргентинских военно-морских сил. Затем субмарина повернула и пошла курсом в северо-западном направлении, чтобы выйти на позицию, с которой могла вступить в боевые действия в запретной зоне или оказать поддержку операции по захвату Южной Георгии, либо выступить против аргентинского авианосца в случае его появления. Данные, полученные от «Конкерора», подтвердились в результате пятнадцатичасового вылета одного из «Викторов» КВВС^[165], чей экипаж также сообщил об отсутствии противника на пути к Южной Георгии.

21 апреля с кораблей Янга увидели первые айсберги и в условиях очень скверной погоды снизили скорость приближения к острову. Капитан вызвал на мостик офицеров морской пехоты и САС, чтобы те лично полюбовались на бесчинство разбушевавшейся стихии. И все же вертолеты «Уэссекс»^[166] с корабля поднялись в воздух и через снежную бурю понесли к берегу горный взвод эскадрона «D» 22-го полка САС под командованием двадцатидевятилетнего капитана «Грин Хауардз» Джона Хэмилтона^[167]. Перед тем вертолет доставил на борт «Антрима» ученого из команды Британской антарктической службы (БАС), сумевшего не даться в руки аргентинцам на протяжении трех недель их оккупации Южной Георгии^[168]. Человек этот высказывался всецело против предполагаемого района десантирования САС высоко на леднике Фортуна, где сама погода выступала худшим врагом человека. Лейтенант Боб Вил, военно-морской офицер с большим знанием данной местности, придерживался того же мнения. Однако другой эксперт в Англии, весьма хорошо знакомый с Южной Георгией, полковник Джон Пикок, считал Фортуну проходимой и подходящей, и его совет передали на «Антрим». САС не признает существования преград, недоступных для одоления решительным людям. После одной неудачной попытки, когда снег вынудил вертолеты вернуться на корабли, Хэмилтон со своими людьми и огромным запасом снаряжения высадился на острове для рекогносцировки и подготовки к десантированию основных сил Королевской морской пехоты. Одному дозору САС предстояло действовать вокруг Стромнеса и Хусвика, другому — продвигаться по суше в направлении к Литу, а третьему — разведать возможный подход для высадки морского десанта в бухте Фортуны.