Читать книгу - "Боги войны. "Артиллеристы, Сталин дал приказ!" - Александр Широкорад"

В ходе наступательных операций зимней кампании 1942/43 г. войска Брянского, Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов отбросили немецкие войска далеко на запад и овладели обширным районом под Курском. Этот район глубоко вдавался в расположение противника и получил название Курского выступа. На этом рубеже фронт к концу марта 1943 г. стабилизировался, и обе стороны стали готовиться к летним операциям.

В сложившейся обстановке Курский выступ имел важное стратегическое значение. Обладая им, советские войска могли нанести глубокие фланговые удары по орловско-брянской и белгородско-харьковской группировкам немцев.

В начале 1943 г. Гитлер и Верховное командование (ОКХ), рассматривая планы летней кампании 1943 г., оказались перед альтернативой:

«1. Ведение оборонительно-наступательных действий, что означало предоставить Советам возможность наступать первыми, после чего перейти в контрнаступление. Такое решение предлагали начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Курт Цейтцлер, начальник оперативного управления ОКХ генерал-лейтенант Адольф Хойзингер, командующие группами армий „Центр“ и „Юг“ фельдмаршалы Гюнтер фон Клюге и Эрих фон Манштейн. Эти генералы подчеркивали, что дело состоит не в том, чтобы удерживать территорию, а в том, чтобы разбить Красную Армию, придерживаясь оборонительно-наступательной тактики. Они полагали, что вероятнее всего, учитывая существующее соотношение сил между воюющими сторонами, к успеху приведут именно подобные действия. Как только советские войска безвозвратно втянутся в наступление, контрудар настигнет врага после периода гибкой обороны, в тот момент, когда он будет в движении. Благодаря лучшему качеству немецкого командования и солдат (что нашло подтверждение в сражении под Харьковом) такие действия скорее позволят нейтрализовать советское численное превосходство и одержать победу. А удержание слишком протяженного фронта при одновременном наступлении и прорыве полосы вражеских укреплений до тех пор, пока армии не смогут выйти на оперативный простор, малоперспективно.

2. Нанести первый удар, чтобы прекратить советские приготовления к наступлению на начальной стадии, что приведет к тому, что Красная Армия не сможет начать общее наступление в 1943 г.

Гитлер сделал выбор в пользу второго решения, определил время и снова отверг первое предложение, поскольку полностью отверг идею о какой-либо произвольной потере территории. Всегда становившийся подозрительным, когда вставал этот вопрос, он опасался того, что оборонительно-наступательные действия начнутся с преднамеренной потери территории, что приведет к началу отступления на всем фронте, остановить которое больше не удастся. Он спорил дальше о том, что у него нет времени, чтобы дожидаться, когда Сталин позволит ему начать наступление, особенно в свете надвигающегося вторжения на западе. Поэтому было принято решение ударить первыми. После этого встал вопрос, где наносить удар».[84]

В итоге Гитлер принял решение наступать под Курском и Белгородом. Курский выступ предоставлял немцам благоприятные возможности для наступления с севера и с юга в общем направлении на Курск, что могло привести к окружению войск Центрального и Воронежского фронтов и затем к дальнейшему наступлению немцев в глубь страны. Выгодным для такого наступления являлся и орловский плацдарм германских войск. Гряда высот, которую здесь занимал противник, обеспечивала скрытный подход резервов, а большая емкость плацдарма, наличие сети железных, шоссейных и грунтовых дорог создавали благоприятные условия для сосредоточения на этом направлении крупных сил из глубины. Также выгодным для наступления противника был и белгородско-харьковский плацдарм. В случае успеха наступления на Курском выступе немцы могли сократить общую протяженность фронта на 200–220 км и высвободить 12–15 дивизий для решения последующих задач.

Готовясь к летнему наступлению против наших войск на Курском выступе, германское командование сосредоточило в районе южнее Орла 9-ю армию из группы армий «Центр» и в районе Белгорода 4-ю танковую армию и оперативную группу «Кемпф» из группы армий «Юг». Против западного фаса Курского выступа была развернута 2-я немецкая армия. Всего на курском направлении противник сосредоточил 50 дивизий.

К 30 июня 1943 г. в составе войск группы армий «Юг», предназначенных для участия в операции «Цитадель», состояло 5 моторных дивизий, одна дивизия вермахта («Великая Германия») и четыре дивизии СС («Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх», «Мертвая голова» и «Викинг»), шесть танковых дивизий (3, 6, 7, 11-я, 19-я и 23-я), десять танковых бригад и несколько дивизионов штурмовых орудий. Вся группировка располагала боеспособными 1111 (166)[85]танками и 321 САУ. Кроме того, находилось в ремонте 115 (18) танков и 13 САУ. В пути были 77 (6) танков и 9 САУ. Итого 1303 (190) танков и 253 САУ.

В составе группы армий «Центр» было шесть танковых дивизий (2, 4, 9, 12, 18-я и 20-я), 21 танковая бригада, 656-й отдельный полк САУ и 78-я штурмовая дивизия, а также несколько дивизионов штурмовых орудий. Вся группа «Центр» располагала исправными 457 (156) танками и 274 САУ, 32 (34) танка и 6 САУ были в ремонте, а 64 (4) танка – в пути. Итого 552 (194) танка и 28 CАУ.

Тут мне придется развеять миф о тысячах «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов», наступавших на Курской дуге. Помните эпизод из фильма «Место встречи изменить нельзя» – «Шарапов, ты на фронте был, видел “Фердинанды”»? Причем это не вопрос, а утверждение, само собой разумеющийся факт, поскольку человек, бывавший на передовой, не мог не видеть «Фердинандов».

Маленькое отступление. Мой отец Борис Васильевич Широкорад пошел на фронт добровольцем в августе 1941 г., хотя и имел «бронь». Воевал под Вязьмой и Москвой, затем получил ранение, демобилизовался и отправился на военный завод. Он не любил особенно рассказывать ни о войне, ни о своей работе (системах управления ракет). Но как-то на дне рождения рассказал пару эпизодов из 1941 г. Когда он произнес слова: «И тут я впервые увидел большой немецкий танк», кто-то спросил: «Какой?» Он ответил: «Т-III. Т-IV отродясь не видел, а всё Т-II и 38(t)». Увидев мою кислую мину, отец заметил: «Не нравится, так ты пойди послушай „ветеранов“, которые под Вязьмой и Москвой „Тигров“ пачками подбивали!»

Так вот, всего в составе групп армий «Юг» и «Центр» имелось к 30 июня 1943 г. 178 танков «Тигр», 204 танка «Пантера» и 9 CАУ «Фердинанд» («Элефант»).

Конкретно они были распределены:

В группе армий «Юг»:

Моторизованная дивизия «Великая Германия» (вермахт) – 46 «Тигров».

Моторизованной дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» была придана одна рота (4-я, позже перенумерованная в 13-ю) танков «Тигр» из 1-го танкового полка СС. В составе роты имелось 13 танков. Кроме того, 10 танков Т-III с 5-см пушкой, 67 танков Т-IV и 9 командирских танков.[86]