Читать книгу - "Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни - Хелен Раппапорт"

Такое обожание маленького наследника престола лишь подтверждало точность предположения, высказанного Марией Федоровной еще в 1906 году, что «несчастные маленькие девочки отошли на второй план» с появлением Алексея^[548]. Так оно, несомненно, и было в глазах общества, поскольку все взгляды были обращены на царевича. Вернувшись в свою ложу после перерыва, Холли заметила, что Анастасия и Мария уже заняли свои места рядом с перилами подле нее. «Ее нельзя было назвать красивым ребенком, но в ней было что‑то искреннее и располагающее, — вспоминала она об Анастасии. — На плоских перилах лежала теперь уже полупустая коробка конфет, а ее белые перчатки были измазаны шоколадом. Она застенчиво протянула мне коробку, и я взяла одну конфету». Когда заиграла музыка, Анастасия начала тихонько напевать народную мелодию, которую исполняли музыканты. Холли спросил ее, что это была за песня. «О, — ответила она, — это старая песня о маленькой девочке, потерявшей свою куклу». Протяжная мелодия этой прекрасной песни, которую напевала маленькая великая княжна, и вид ее испачканных шоколадом бальных перчаток запомнились Холли на многие годы^[549].

* * *

Весной 1911 года Александра призналась своей золовке Онор, что «лечение» в Наухайме не дало никакого результата: «Лично я не почувствовала никакой пользы… и мне было снова так плохо»^[550]. Ольга отчаялась когда‑либо увидеть мать опять здоровой. «Не расстраивайся, моя дорогая, что она не становится настолько здоровой, как тебе хотелось бы ее видеть, — утешала ее тетя Элла, — это не может произойти так быстро. Действительный эффект от лечения проявится не раньше чем через месяц или два, а то и после второго курса лечения». А пока Элла посоветовала Ольге смиренно и усердно молиться о выздоровлении матери^[551].

Весной по крайней мере у Ольги было развлечение — смотр новобранцев ее гвардейского корпуса, но Татьяна начала ревновать. «Мне бы так хотелось побывать на смотре второй дивизии, ведь я вторая дочь. Ольга была в первой, так что теперь моя очередь, — жаловалась она Александре и добавляла: — Во второй дивизии я увижу того, кого мне очень нужно увидеть… ты знаешь, кого…!!??!?!»^[552] Татьяна тоже доверяла матери секреты своей первой девичьей влюбленности. В августе прошло еще несколько военных смотров на большом плацу в Красном Селе. Ольга и Татьяна, обе превосходные наездницы (научились ездить верхом еще в 1903 году)^[553], в гвардейской форме, восседая на боковом седле, с гордостью провели смотр полков, почетными шефами которых отец назначил сестер по случаю их четырнадцатилетия в день именин: Ольгу — 3‑го Елизаветградского гусарского полка, Татьяну — 8‑го Вознесенского уланского полка. В 1913 году у Марии тоже будет свой полк — 9‑й Казанский драгунский, только хмурая Анастасия была еще слишком мала для этого. Офицеры «Штандарта» дразнили ее: мол, учитывая ее бойкий характер, Анастасию следует поставить во главе пожарной бригады Санкт‑Петербурга^[554].

Во время военных смотров той весной девушкам нанес визит их английский кузен, принц Артур герцог Коннот (сын герцога Коннота, который приходился Александре дядей). Он был капитаном Королевского полка Шотландских серых драгун и приехал на смотр в качестве наблюдателя. Помимо этого, у двадцатисемилетнего, еще неженатого, принца, как отметила дочь британского посла Мэриэл Бьюкенен, была и другая цель визита: «Принц Артур на следующей неделе приезжает на маневры, а также (втайне) чтобы посмотреть на дочь императора»^[555]. В этих тайных смотринах, устроенных Ольге, нет ничего удивительного, однако о том, какое впечатление она произвела на Артура или он на нее, ничего не известно^[556]. Поскольку ей, старшей из дочерей Романовых, было уже почти шестнадцать лет, возраст, подходящий для вступления в брак, на королевской ярмарке невест к ней давно начали проявлять интерес. Александра осознавала, что двум ее старшим дочерям пора подыскивать достойное место в обществе, и строила планы их официального участия в двух предстоящих церемониях — свадьбах детей великого князя Константина. Первым женился его старший сын, Иоанчик, на принцессе Елене Сербской, свадьба проходила 21 августа в Петергофе.

«Они все очень выросли, — говорила Онор Александра, готовясь к этому событию. — Татьяна уже выше, чем Ольга, которая теперь носит платья почти до пола. Когда им исполнится по шестнадцать, их платья станут совсем длинными, а волосы они будут убирать кверху. Как летит время!» Сама императрица не рассчитывала присутствовать на торжествах: «Я едва ли смогу появиться, посмотрим, на что у меня хватит сил, весьма вероятно, что не на много»^[557]. И в самом деле, Александра чувствовала себя не настолько хорошо, чтобы присутствовать на свадьбе Иоанчика, но пятеро ее симпатичных детей произвели на всех большое впечатление. Алексей был «очарователен в мундире стрелкового императорской фамилии полка», а великие княжны — в придворных платьях русского фасона, «белых с розовыми цветами, но без шлейфов и розовых кокошников». Брат жениха считал, что они «выглядели прекрасно»^[558]. Нет сомнений, что Иоанчик был того же мнения, ведь он был влюблен в Ольгу с тех пор, как увидел ее в 1904 году на крещении Алексея. Несмотря на череду своих краткосрочных романов в поисках невесты, еще в ноябре 1909 года Иоанчик продолжал надеяться, поскольку Ольга оставила «неизгладимый след в его душе». Осенью того года Иоанчик ездил в Крым «только потому, что жаждал увидеть Ольгу», однако, открыв там свои чувства царю и царице, он в конце концов вынужден был оставить всякую надежду. «Они не позволят мне жениться на Ольге Николаевне», — сказал он безутешно отцу^[559]. Но теперь наконец неловкий, долговязый Иоанчик, который был весьма неказистым женихом, нашел себе невесту среди особ королевской крови. Сам факт этого брака очень встревожил наивную Татьяну: «Как странно, у них, возможно, будут дети, они ведь будут, наверное, целоваться…? Какой кошмар, фу!» {sic}^[560].