Читать книгу - "Общество и хозяйство в Римской империи. В 2 томах. Том 2 - Михаил Ростовцев"

По-видимому, арендаторы и поденщики в крупных поместьях, принадлежавших жителям Антиохии, были мелкими земледельцами, они жили в селениях, разбросанных по всей территории города, и были приданы ему. Деревенские жители были, разумеется, местными уроженцами, проживавшими здесь с незапамятных времен. Нет сомнения и в том, что они не принимали никакого участия в жизни города и никогда не могли даже рассчитывать на то, что их примут в число его граждан… В этом отношении Сирия сильно отстала даже от Малой Азии. Если городское население едва ли предоставляло хотя бы одного солдата для римского войска, то сельские поселения всегда были районами воинского набора, обеспечивавшими вспомогательные полки и легионы надежными воинами.^[26]

Относительно территорий других городов Северной Сирии мы определенно можем констатировать наличие таких же отношений. Помимо городских территорий, в Северной Сирии имелся целый ряд полунезависимых храмовых районов. В качестве примера можно указать на храм в Бетокее, которому принадлежала большая деревня, сам же храм был приписан Апамее. Имеется надпись на греческом и латинском языках, которая позволяет нам проследить историю этого храма от эпохи эллинизма до времени правления Валериана. На протяжении всех этих столетий здесь почти ничто не менялось. Храм был полностью освобожден от любого рода поборов. Он являлся собственником земли и имел с нее доход. Его обитатели, κάτοχοι, осуществляли надзор над ежегодной ярмаркой, которая была связана с храмом, а также представляли храм в сношениях с городскими властями, со своей стороны передававшими жалобы храма в высшие инстанции вплоть до самого императора. Аналогичные привилегии, вероятно, имели и другие святилища: например, знаменитый храм Юпитера Долихейского в Долихе, другом селении на Севере Сирии, или храм в Гелиополе (Баальбеке). Зависимость других территорий, принадлежавших храмам, была и того меньше. В районе Авилы и Халкиса в Ливане итурейцы, еще при Клавдии и соответственно Траяне, образовали вассальные государства. Мы вправе предполагать, что города здесь были только центрами обширных земледельческих и скотоводческих областей и в них сохранялись издревле принятые формы сельской жизни.^[27]

Территории таких крупных торговых городов, как Дамаск, Эпифания (Хамат), Эмеса и Пальмира, — не говоря уже о таких городах, как Эдесса в месопотамской Осроэне, которая полностью так никогда и не вошла в состав Римской империи и столетиями сохраняла свою собственную династию, — скорее, можно сравнить с Боспорским царством и его столицей Пантикапеем, нежели с территориями городов римских провинций. О Пальмире уже говорилось выше. Власть этого города простиралась на обширную область с множеством поселений, а также на ряд кочевых племен. Эти поселения, которые иной раз представляли собой земельные владения богатых пальмир-ских купцов, упоминаются в известном Пальмирском тарифе. Несомненно, именно эти деревни и племена поставляли для милиции Пальмиры и римского войска превосходных лучников (sagittarii) и всадников на верблюдах (dromedarii). Многие населенные пункты на границе территории Пальмиры, которые, как, например, Дура, охраняли торговые и военные дороги, ведущие в Парфянское царство, выросли и превратились в цветущие города, располагавшие мощными гарнизонами. Защищавшие их крепостные сооружения, грандиозные валы и могучие цитадели относятся к эллинистической эпохе. Со времен Л. Вера город Дура представлял собой пограничное укрепление на римском лимесе; возможно, он вообще был самым мощным римским оплотом на Среднем Евфрате. Позднее, в III в., когда Пальмира стала независимой сначала частично, затем и полностью, Дура, вероятно, разделила эту участь.^[28] То, что справедливо для Пальмиры, можно mutatis mutandis утверждать и относительно Дамаска, чья территория граничила с владениями Сидона.^[29] В Эмесе, как известно, на протяжении всего периода римского господства удерживала свои позиции родовая аристократия жрецов-царей. Как в Пальмире и Дамаске, так и здесь местной знати удалось на некоторое время войти в круги римской имперской аристократии, и она принимала активное участие в управлении империей еще до того, как двое из ее представителей взошли на императорский престол. В III в. правителем области Эмесы становится отпрыск древнего рода Сампсикерама, и, так же как цари Пальмиры и царь Эдессы Абгар, он повел своих подданных воевать с парфянами.^[30] Отношения в Сирии, вызванные к жизни восточным феодализмом, никогда не исчезали полностью, и города Эмеса, Дамаск, Пальмира и Эдесса по-прежнему оставались резиденциями царей-жрецов. Они так и не стали по-настоящему греческими городами, как это случилось с Антиохией. Фундаментом этих государств, как и в древние времена, был религиозный страх восточного сельского населения перед представителями бога на земле, т. е. жрецами.