Читать книгу - "Жуков. Рожденный побеждать - Владимир Дайнес"

а) от обороны перейти к решительному наступлению;

б) в основу наступления положить ряд хорошо подготовленных последовательных операций, направленных на уничтожение противника и закрепление захваченных рубежей.

Все операции должны быть тщательно продуманы и всесторонне обеспечены силами, средствами, разведкой и управлением…»

В тот же день, 4 декабря, у Жукова произошла очередная серьезная стычка со Сталиным. Верховный позвонил в штаб Западного фронта, когда там проходило совещание командующих армиями. «Жуков находился в напряжении, — вспоминал Н. Казьмин, офицер для поручений при Жукове. — Во время разговора со Сталиным у Жукова лицо стало покрываться пятнами и заходили на щеках желваки. Это уже было не к добру и предвещало ссору».

Выслушав Сталина, Жуков отпарировал:

— Передо мной 4 армии противника и свой фронт. Мне лучше знать, как поступить. Вы там, в Кремле, можете расставлять оловянных солдатиков и устраивать сражения, а мне некогда этим заниматься.

Сталин, видимо, что-то возразил Жукову, который потерял самообладание и выпустил обойму площадной брани, а затем бросил трубку на рычаг. Сталин после этого не звонил сутки. Позвонил 5 декабря в 24 часа и спросил:

— Товарищ Жуков, как с Москвой?

— Москву я не сдам.

— Тогда я пойду отдохну пару часов.

Жуков тоже упоминает о телефонном разговоре со Сталиным поздним вечером 4 декабря, но о ссоре речи не ведет. Однако, судя и по другим свидетельствам, конфликт все же был, хотя вряд ли в такой грубой и недопустимой форме.

Жуков в эти дни даже предположить не мог, насколько прав он оказался в своих прогнозах! Противник выдохся настолько, что сам уже собирался предпринять отход. 5 декабря штаб группы армий «Центр» направил приказание № 2870 командующим 4-й армией, 4 и 3-й танковым группам:

«На случай, если последует приказ на частичный отрыв от противника и на занятие обороны, группа армий устанавливает следующий общий рубеж: Нарские пруды, течение р. Москва до Карийское, Истринское водохранилище, Сенежское озеро, район восточнее Клина, левый фланг 36-й моторизованной дивизии в районе Волжского водохранилища…

Начало отхода, для которого, по расчетам группы армий, потребуется две ночи, возможно, будет намечено на вечер 6.12, о чем будет сообщено в особом приказе.

4-й армии и 3-й танковой группе надлежит наметить и доложить в штаб группы армий промежуточный рубеж, который они смогут достигнуть в первую ночь отступления. Это необходимо для достижения полной согласованности между обоими соединениями при отходе.

Пока речь идет только о подготовке к предполагаемой операции, поскольку решение фюрера по этому вопросу еще неизвестно».

На следующий день это решение было подтверждено приказом № 2900:

«1. Правый фланг 3-й танковой группы отходит:

В ночь с 6 на 7.12 на линию Удино, Каменка, Ольгово, в ночь с 7 на 8.12 на линию Кочергино, Рогачево, и затем, в случае необходимости, в ночь с 8 на 9.12 на линию северная оконечность Сенежского озера, Аладьино, Доршево.

2. 4-я танковая группа в тесном взаимодействии с 3-й танковой группой отводит свой северный фланг, соответственно с отходом южного фланга 3-й танковой группы, до района Сенежского озера.

3. Вопрос об отходе всех остальных соединений 4-й танковой группы на рубеж, указанный в приказе группы армий „Центр“ № 2870/41 сов. секр. от 5.12.41, вправе разрешить командующий 4-й армией. О решении этого вопроса доложить в штаб группы армий…»

Впоследствии Жуков свое мнение по поводу решения немецкого командования высказал писателю Константину Симонову:

— Сейчас в истории Великой Отечественной войны давно стал общеизвестным тот факт, что к началу нашего контрудара под Москвой немецкие войска уже получили приказ на отступление. Говорить об этом было не принято. Хотя, казалось бы, то обстоятельство, что немцы еще до наших контрударов были поставлены упорством нашей обороны в критическое положение, вынуждавшее их к отходу, ничуть не приуменьшало заслуг нашей армии, скорей наоборот. Но, видимо, такое изложение подлинных исторических событий казалось тогда менее героическим, и было принято говорить, что мы нанесли свой контрудар по немцам, еще продолжавшим рваться к Москве… Как выяснилось потом из документов, в ту ночь, когда мы начали свое наступление, Браухич уже отдал приказ об отступлении на реку Нара, то есть он уже понимал, что им придется отступить, что у них нет другого выхода.

На рассвете 5 декабря войска левого крыла Калининского фронта, а в 14 часов — и правого фланга 5-й армии Западного фронта нанесли удары по противнику. На следующий день на врага обрушились 30-я, 1-я ударная, 20-я армии правого крыла и 10 и 13-я армии левого крыла Западного фронта.

В документах штаба 4-й танковой группы по этому поводу отмечалось: «День 5 декабря 1941 года, без сомнения, еще долго будет притягивать к себе внимание военных историков. Возможно, что пропаганда противника, отрицая энергию немецкого командования, героизм немецких солдат и непоколебимую веру в них немецкого народа, будет с торжеством говорить о „чуде под Москвой“, тем более что в эти первые дни декабря наступил кризис и в ходе наступления 2-й танковой группы, двигавшейся с юга… В эти тяжелые дни, когда мы вступаем в новый этап боевых действий, наши мысли возвращаются к тем героям, которые здесь, в снегах России пожертвовали своей жизнью и своим здоровьем, защищая далекую родину от монгольского нашествия XX века. Будущие поколения не забудут их подвигов и их жертв, прославивших немецкое оружие».

Переход советских войск в контрнаступление породил у германского руководства противоречивые чувства. Гитлер не доверял сообщениям командования Сухопутных войск и считал их преувеличенными. На совещании с руководителями вермахта, состоявшемся 6 декабря, он высказал сомнение в успехе русских: «Даже если вооруженные силы потеряли 25 % своего боевого состава, все равно русские, несмотря на свое трехкратное преимущество в новых формированиях, понесли значительно большие потери в боевом составе. И если наши дивизии удерживают участки в 30 км по фронту, это свидетельствует о недостаточной силе противника». Опытный генштабист генерал Ф. Гальдер был более реалистичен в своих оценках состояния группы армий «Центр». Он 7 декабря записал в своем дневнике: «Самым ужасным является то, что ОКВ (от нем. Oberkommando der Wehrmacht — Верховное главнокомандование вермахта. — Авт.) не понимает состояния наших войск и занимается латанием дыр, вместо того чтобы принимать принципиальные стратегические решения. Одним из решений такого рода должен быть приказ на отход войск группы армий „Центр“ на рубеж Руза, Осташков».

Обрушенный на врага атакующий вал нарастал, в контрнаступление вовлекались все новые силы. 7–8 декабря к активным действиям перешли 16-я армия, оперативные группы генералов Ф. Я. Костенко и П. А. Белова, 3 и 50-я армии. На калининском, клинском, солнечногорском, истринском, тульском и елецком направлениях бои развернулись не на жизнь, а на смерть. 8 декабря враг был выбит из Крюкова.