Читать книгу - "Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского - Владимир Захаров"

Павел обратил пристальное внимание на нравственное и материальное положение православного духовенства, а его желание, «чтобы более священство имело образ и состояние важности сана своего соответственные», было осуществлено на практике. Заботы о просвещении духовенства воплотились в Указ от 18 декабря 1797 г., по которому в Петербурге и Казани учреждались духовные академии. Особые суммы были ассигнованы и на содержание духовных училищ.

Получили свободу и «раскольники». В начале 1798 г. в Нижегородской губернии разрешено было старообрядцам иметь свои церкви и священников. Павел I впервые ввел для священства кресты, которые они стали носить на груди. Улучшилось положение белого духовенства. В его царствование был причислен к лику святых Феодосий Тотемский (1568). В 1800 г. по его повелению был восстановлен Спасо-Каменный монастырь, основанный еще в 1242 г. чудесно спасшимся от бури князем Глебом Васильевичем Белозерским.

Павел Петрович получил совершенно расстроенные финансы, и ему пришлось срочно заняться проблемой удержания бумажного рубля, который он признал «истинным и священнейшим общенародным долгом на казне нашей», от инфляции. С этой целью он приказал перед Зимним дворцом сжечь ассигнаций на сумму свыше пяти миллионов рублей, а большую часть серебряных дворцовых сервизов переплавить и отчеканить из них серебряные монеты.

Детское воспитание будущего императора было весьма основательным. Как мы уже отметили, его воспитывали в духе русского патриотизма и часто примером для подражания служили образцы, взятые из истории. С детства Павел Петрович знал о существовании Мальтийского ордена, о его борьбе с врагами христианства. А, став императором и с головой окунувшись во внешние и внутренние проблемы государства Российского, он узнает, что именно в этот момент Мальтийский орден обратился к России за помощью в решении целого ряда собственных проблем.

Для Павла I были совершенно неизвестны многие факты внутриорденских перипетий, но он знал, что в ордене начинаются распри из-за «французской революционной заразы», борьба против которой стала и для него одним из главных дел жизни. В то же время обращение столь почтенного и прославленного в его глазах ордена к главе Российской империи не могло не вызвать в душе императора чувство сострадания. Павел I с живейшим вниманием стал помогать Мальтийскому ордену всем, что было в его силах. И, конечно же, он не думал ни о каком покровительстве над орденом, а уж тем более о том, что через какое-то время станет его главой — Великим Магистром. Даже когда с Мальты привезли великолепный диплом, в котором сообщалось, что российский император избран Священным Советом ордена его Протектором (покровителем), он, как истинно верующий человек, попросил для себя лишь медальон, который носил Великий Магистр де ля Валетт. В медальоне этом находилась большая святыня, очень чтимая не только в Мальтийском ордене, но и всеми христианами. Там была вложена частичка шипа от тернового венца Спасителя. Когда медальон был доставлен в Россию, Павел Петрович с благоговением надел его на себя и никогда не снимал этот мощевик. Снял только один раз поздно вечером 10 марта 1801 г., снял навсегда. О медальоне этом забыли, и лишь недавно он был обнаружен в фондохранилище музеев Московского Кремля, правда из мощевика частичка шипа исчезла. Когда при каких условиях, остается загадкой. Доклад о нем был сделан сотрудницей музеев Московского Кремля В. М. Никитиной^[298].

Павел I не мог оставаться равнодушным к судьбе ордена, когда стало известно о разнообразных демаршах молодого и горячего Первого Консула Бонапарте, мечтавшего стать вторым Александром Македонским. Павел поручил своим дипломатам сообщать обо всех событиях, происходивших вокруг Мальты летом 1798 г. А когда случилась измена Великого Магистра Фердинанда фон Гомпеша, сдавшего без единого выстрела прекрасно вооруженную Мальту Наполеону, то Павел I, будучи, как мы помним, официальным покровителем ордена, понял, что на нем лежит задача спасения ордена. Русский император, Протектор, стал прилагать все силы, чтобы вернуть ордену св. Иоанна не только его былую славу, но и его территориальные владения. Происшедшие затем в Петербурге события, по нашему мнению, следует рассматривать в следующем аспекте.

Большая группа рыцарей Мальтийского Ордена, собравшись на то историческое заседание Великого Приорства Российского в 1798 г., и будучи недовольна действиями и поведением Великого Магистра Фердинанда фон Гомпеша, провозгласила императора Павла Великим Магистром Ордена. Почти все европейские правители это решение приняли и одобрили, никто из них не протестовал. Папа римский публично не высказался ни за, ни против. Ситуация сложилась так, что было необходимо как можно скорее решать проблему выживания Мальтийского ордена, его дальнейшего существования.

И император Павел I решил ее так, как ему подсказывала его христианская совесть. Мы ни в коей мере не хотим оправдать русского императора (да, он был честолюбив), но и не желаем считать его узурпатором, как это постоянно подчеркивал официальный историограф Мальтийского ордена Кирилл Туманов^[299].

Протектор Ордена Святого Иоанна Иерусалимского Павел I оказался в то время единственным государственным деятелем в Европе, кто не побоялся протянуть руку помощи погибающему католическому ордену.

* * *

Русский император был предательски убит 11 марта 1801 г. Убит людьми из своего же собственного окружения, которые им были облагодетельствованы. П. А. Пален, Л. Л. Беннигсен, братья Зубовы, А. В. Аргамаков, И. М. Татаринов, Я. Ф. Скарятин — все они занимали далеко не последние посты в государстве и все они, будучи масонами, выполнили страшный приказ.

Сбылись слова прозорливого Авеля, инока Александро-Невской лавры, сказанные императору Павлу Петровичу:

«От неверных слуг мученически кончину примешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, которых ты греешь на своей царственной груди. В страстную субботу погребут тебя… Они же, злодеи стремятся сим оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, и будут поносить добрую память твою. Но народ русский правдивою душою своей поймет и оценит тебя и к гробнице твоей понесет скорби свои, прося заступничества»^[300].