Читать книгу - "Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945 - Федор Синицын"

Московский раввин Ш. Шлифер возглавил патриотическую деятельность иудейских общин СССР. В августе 1941 г. он выступил на митинге еврейского народа, будучи там единственным религиозным представителем. В своем выступлении он привел пример «великого раввина Шнейр-Залмана, который во время войны с Наполеоном не жалел усилий, чтобы убедить евреев помочь русским любым возможным способом в борьбе против врага»^[902]. Речи и послания раввина Ш. Шлифера были главным связующим звеном между религиозными евреями России и их собратьями в других странах. Послабления в отношении иудаизма были отмечены с самого начала войны. В частности, в Биробиджане стала открыто действовать синагога (до войны работала на нелегальном положении)^[903].

В период коренного перелома в войне Русская православная церковь продолжала проявлять твердую патриотическую позицию, направив свои усилия в том числе на противодействие коллаборационизму. 22 сентября 1942 г. патриарший местоблюститель издал послание, в котором выразил категорический протест против сотрудничества прибалтийских епископов с оккупантами, а в принятом в тот же день «Определении» церковь потребовала от них дать объяснение «с опубликованием в печати» и «принять все меры к исправлению». Причиной таких действий РПЦ послужило то, что в августе 1942 г. в оккупированной Риге состоялся съезд православных епископов, оставшихся на оккупированной территории СССР, на котором иерархи во главе с митрополитом Сергием (Воскресенским), не порывая официально связи с РПЦ, выступили против патриотических обращений патриаршего местоблюстителя, а также послали приветственную телеграмму А. Гитлеру. В сентябре — октябре 1942 г. НКВД СССР негласно содействовал распространению послания патриаршего местоблюстителя и «Определения» РПЦ на оккупированной территории Прибалтики^[904].

В марте 1943 г. РПЦ осудила украинских «раскольников» и коллаборационистов, выдвинув к их лидеру архиепископу Поликарпу (Сикорскому) требование «оправдаться»^[905]. На оккупированной территории были распространены патриотические обращения патриаршего местоблюстителя («Рождественское» от 4 января 1943 г. и посвященное двухлетию Отечественной войны), а также послание лениградского митрополита Алексия к населению оккупированной территории Ленинградской области от 25 апреля 1943 г.^[906] Через Всеславянский антифашистский комитет распространялись обращения иерархов РПЦ, в том числе под заголовками «Бог благословляет народную справедливую войну против гитлеровских захватчиков», «О свободе религии в СССР», «Немцы — злейшие враги христиан»^[907].

2 ноября 1942 г. митрополит Киевский и Галицкий Николай был назначен членом Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам и общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК)^[908]. Несомненно, это решение было мотивировано прежде всего желанием усилить пропагандистский потенциал комиссии^[909], однако оно же явилось одним из проявлений налаживания отношений с РПЦ. В дальнейшем митрополит Николай стал связующим звеном между церковью и государством и в других сферах деятельности. 10 мая 1943 г. он принял участие во Всеславянском митинге^[910], а затем принимал участие и в других мероприятиях Всеславянского антифашистского комитета^[911]. ЧГК привлекала священнослужителей РПЦ к работе своих комиссий на местах^[912].

Новый период в отношениях между государством и конфессиями ознаменовался публикацией 10 ноября 1942 г. в центральной советской прессе телеграмм высших церковных иерархов РПЦ — патриаршего местоблюстителя и митрополита Николая, адресованных И. В. Сталину по случаю 25-летней годовщины советской власти. Патриарший местоблюститель приветствовал И. В. Сталина как «богоизбранного вождя наших воинских и культурных сил, ведущего нас к победе над варварским нашествием, к мирному процветанию нашей страны и светлому будущему ее народов». Митрополит Николай от имени верующих Украины передал И. В. Сталину «горячие молитвенные пожелания от Всевышнего здравия Вашего на долгие годы, а нашей дорогой родине скорейшего очищения под Вашим водительством от немецкой нечисти»^[913]. Телеграммы церковных иерархов на имя И. В. Сталина свидетельствовали не только о продолжении патриотической политики церкви, но и о начале сближения политических позиций церкви и советского руководства, в том числе по ситуации на оккупированной территории Украины, где в это время ширились и церковный раскол, и антисоветское националистическое движение.

5 января 1943 г. в телеграмме на имя И. В. Сталина патриарший местоблюститель сообщил, что РПЦ инициировала сбор пожертвований на постройку танковой колонны имени Дмитрия Донского^[914] (с таким призывом к пастве церковь обратилась 30 декабря 1942 г.)^[915]. Патриарший местоблюститель попросил разрешения открыть в Госбанке специальный счет для перечисления этих пожертвований^[916]. До тех пор банковского счета у РПЦ не было, так как она, как и все религиозные организации, по Декрету об отделении церкви от государства 1918 г. и Закону от 8 апреля 1929 г. была лишена права иметь атрибуты юридического лица^[917]. Получив лично от И. В. Сталина разрешение открыть банковский счет^[918], церковь де-факто стала юридическим лицом.