Читать книгу - "Хитон погибшего на кресте - Геннадий Михайлович Левицкий"

– Когда это может произойти?

– Каждый человек, желающий стать членом общины, в течение двух лет проходит испытательный срок. Лишь по истечении второго года все твое имущество, в случае положительного решения общего собрания, присоединяется к общинному имуществу.

– Прости, я не смогу два года есть чужой хлеб, когда имею возможность заплатить. Мне придется отказаться от еды.

– Ты упряма, как все римляне, – недовольно промолвил старейшина. – Впрочем, извини. У нас нет римлян, иудеев, греков. Все мы слуги Бога. Согласна ли ты стать слугою Господа нашего и Его Сына – Учителя Праведности?

– Согласна всем сердцем.

– Я передам твои деньги казначею, раз ты настаиваешь. Но они не смешаются с общинными в течение двух лет, в любое время ты можешь их забрать. Таков наш Устав.

– Прошу истратить их на нужды общины и добрые дела, – попросила Прокла, не слишком вникая в тонкости Устава кумранитов.

Появления римлянки в селении изгоев само по себе было необычно. Иноплеменница по меньшей мере вызвала подозрения и недоумение у простых кумранитов, несмотря на теплый прием старейшины. Непонимание отчасти устранили богатые пожертвования и просьба старейшины считать Проклу членом общины; отчасти – добрая и открытая душа римлянки расположила к ней жителей пустыни.

Первое время Прокла почти не принимала участия в общественной жизни поселения – младенец не оставлял для этого времени. Разве что на ее попечении остались коза, которая в свое время спасла дочь от голодной смерти, и верный ослик. (Теперь Прокла вновь могла кормить Марию сама, к удивлению даже Саломии.) Тем не менее гости общины не нуждались ни в чем; многие несли для маленькой Марии разные сласти, самые красивые и спелые фрукты, – несмотря на то, что малышка ничего не могла кушать, кроме материнского молока.

Хотя… Прокла все это время осваивала дело, которое принесет большую пользу общине и позволит римлянке заниматься любимым трудом. За годы жизни в Иудее Прокла освоила местный язык и прекрасно на нем изъяснялась. Сложности были с чтением и письмом. И вот, с помощью Саломии, она осваивала все премудрости и тонкости языка приютившего ее уголка земли.

Скрипторий кумранитов

Вскоре у Проклы появилась новая подруга. Впрочем, не столько у нее, сколько у маленькой дочери. Пятнадцатилетняя девочка – Аира – находила для себя величайшее удовольствие заниматься с маленькой Марией. Малышка также с симпатией относилась к частой гостье. Хотя она еще не умела разговаривать, но всегда встречала Аиру с солнечной улыбкой и спешила устроиться у нее на коленках. Прокла иногда даже ревновала дочь к добровольной няне, но больше все же радовалась новому надежному другу и помощнице. Благоразумная Мария успокоила женщину тем, что первым произнесенным ею словом стало «мама», а вторым – «Аира».

Тем временем Прокла стала замечать, что ее лучшая подруга Саломия все чаще грустит и смотрит вдаль – туда, где остался Иерусалим.

– Мне нужно с тобой поговорить, – однажды обратилась Прокла к подруге. Уже этим вступлением намекая, что предмет беседы будет серьезным.

– Мы это делаем много раз на дню. И мне всегда приятно с тобой общаться, – участливо отозвалась Саломия, но по дрогнувшему голосу было видно, что первые слова римлянки ее насторожили.

– Ты много сделала для меня, Саломия, даже больше, чем любой из живущих на земле. Ты спасла меня и маленькую Марию от гибели, ты помогала нам в самые трудные дни испытаний…

– О чем ты? Мне было приятно хоть что-то сделать для тебя.

– Ты пожертвовала своим временем, частью своей неповторимой жизни для меня и самой жизнью рисковала ради иноплеменницы и ее ребенка. Мы с Марией безмерно благодарны за это и никогда не забудем твое участие в судьбе изгоев. Долгое время ты помогала мне устроиться в общине, найти свое место среди людей твоего народа.

– Я буду помогать тебе всегда. Зачем так говоришь, как будто желаешь со мной расстаться? – обиделась Саломия.

– Спасибо тебе, добрая благородная Саломия! – расчувствовавшись, Прокла обняла подругу и уронила слезу на ее плечо. – Я вижу, как ты тоскуешь по Иерусалиму, по дочери, мужу. И они тебя любят, ждут, тревожатся за твою судьбу.

– Ты права, – призналась Саломия. – Я страшно соскучилась по своим близким. Но не представляю, как можно оставить тебя здесь одну.

– Я давно не одна. Вокруг меня люди, близкие по духу. У нас с Марией появилось много друзей. Мне нравится жизнь в общине, и путь в прежний мир для нас с дочерью закрыт.

– Ты уверена, что больше не нуждаешься в моей помощи? – выразила сомнение иудейка.

– Теперь с уверенностью могу ответить – да. Мне, конечно, будет страшно недоставать тебя, но… Я не могу больше пользоваться твоей жизнью, моя совесть давно стонет от возмущения.

– Если ты меня отпускаешь, завтра же начну готовиться к отъезду. Но учти, мы расстаемся не навсегда. Надеюсь, я тебе часто буду надоедать. А, возможно, что-то изменится в этом мире, и мы снова окажемся ближе друг от друга.

– Конечно, милая Саломия. Я всегда буду рада тебя видеть.

– Вот еще что… У нас с мужем осталась половина твоих денег – тех, что не смогли забрать с собой. Как с ними поступить?

– Распорядись ими по своему усмотрению. Мне они ни к чему. Если честно, мне ненавистен лик императора на денариях; того императора, что приказал казнить моего мужа. Я так до сих пор и не знаю, что с ним произошло, где его могила?

Прокле конечно же не хватало преданной подруги – милой доброй Саломии. Римлянка, впрочем, делала все, чтобы ее отсутствие было менее чувствительным, а также, чтобы трагедия, случившаяся с ее мужем, полностью не занимала ее мысли. А утрату общественного положения и комфорта иерусалимского дворца римлянка и вовсе не считала потерей. Прокла до такой степени заполнила свою жизнь, что в ней не оставалось места для апатии. Благо, трогательная забота Аиры о маленькой Марии освобождала Проклу от необходимости постоянно находиться с дочерью.

Она старалась вникнуть во все дела общины. Вначале Прокла помогала на кухне. Знатной римлянке не в тягость была любая работа, как то: мытье посуды и уборка помещений, – главное, она была нужной, и вокруг находились люди, относящиеся к ней благожелательно. Затем она с успехом подменяла поваров. При всей скудности продуктов, она приготовила несколько римских блюд, которые понравились пустынным обитателям. Так Прокла завоевала симпатии всей общины.

Римлянка передала свои кулинарные секреты местной кухне, а затем перебралась в помещение, где производились ткани для нужд общины. Умение прясть шерсть считалось одним из главных признаков добродетельной римлянки. Этим делом занимались даже ближайшие родственницы