Читать книгу - "Братья Старостины - Георгий Морозов"

Николай Старостин писал в одной из своих книг: «Тогда многие семьи распадались: ждать друг друга годами хватало сил не у всех жен и мужей. Наши, к счастью, уцелели».

Применительно к нему самому, Андрею и Петру это утверждение было справедливо на 100 процентов. А вот у Александра всё вышло не так. Из ссылки вернулся к Зинаиде, однако вместе они пробыли недолго. Почему — сейчас уже никто не даст однозначного ответа. «Увлекся», — предположила племянница Наталья Андреевна.

Появилась новая спутница жизни, Евдокия — бывшая супруга поэта Ярослава Смелякова, который тоже отбывал наказание в Инте. Дуся туда к нему приезжала. Киносценарист Валерий Фрид, товарищ Смелякова по несчастью, в «Записках лагерного придурка» рассказывал о том, что получивший 25-летний срок Ярослав понимал: жена его не дождется. И говорил то ли всерьез, то ли в шутку: «Валерик, вам через год освобождаться. Женитесь на Дуське! Она немного старше вас — но очень хорошая».

Евдокия работала экскурсоводом, растила ребенка, родившегося еще до ее знакомства с поэтом. Денег не хватало, а дочь Лена уже заканчивала школу. Поэтому, как выяснилось позже, Дуся принимала помощь от состоятельного наездника Александра Бондаревского. И приехавший в столицу после неожиданно быстрого освобождения Смеляков этого самого Бондаревского в квартире застал. Он не стал выяснять отношения, а просто развернулся и ушел — навсегда. В писательской среде, конечно, Ярославу Васильевичу сочувствовали, друзья попытались помирить его с любимой женщиной, но тот был непреклонен.

Поговорку «мир тесен» лишний раз проиллюстрировал тот факт, что в Бондаревском легко узнавался ас конного спорта, с которым приятельствовал еще в довоенные годы Андрей Старостин.

Александр с Евдокией поселились неподалеку от станции метро «Сокол», в доме, где располагался «Детский мир» (в те времена напротив был трамвайный круг). Держали собаку — словно в напоминание о егерских корнях Старостина.

Его возвращение в футбол было не столь полным, как у Николая или Андрея. Вспоминая финал Кубка СССР 1954 года, киевский динамовец Михаил Коман утверждал: «Встретились в решающем поединке с ереванским „Спартаком“. Наших соперников усиленно готовили братья Старостины, которые только что вышли из заключения». Теоретически это могло быть, ибо матч состоялся 20 октября, то есть когда все четверо уже были в Москве. Однако вряд ли за столь короткий срок они могли разобраться в реальной силе тогдашних команд, изучить особенности абсолютно новых для них игроков — тем более из столиц Украины и Армении. У Александра в Инте уж точно не было возможности отслеживать важнейшие футбольные события.

Применительно к любимой игре он занимал только общественные должности: с 1956-го по 1958-й — председатель секции футбола Спорткомитета РСФСР, с 1959-го по 1967-й — председатель Федерации футбола РСФСР, с 1968-го по 1976-й — заместитель председателя этой федерации. При этом на заседаниях прибегал к властным решениям лишь тогда, когда требовалось охладить разбушевавшиеся страсти. А в целом, по свидетельству Александра Соскина, не влезал в скандалы, склоки, никогда не выступал с проспартаковских позиций, говорил всегда взвешенно.

Алексей Леонтьев, известный вратарь, а затем спортивный журналист, писал на страницах «Советского спорта»: «Почти четверть века мне довелось работать вместе с Александром Петровичем во Всероссийской федерации футбола, которую он долгое время возглавлял. Для всех нас, членов президиума, людей разных возрастов и профессий, каждое заседание превращалось в своеобразную школу, где мы не только углубляли свои знания о футболе, но и как бы заново учились правильному пониманию характеров людей — футболистов и тренеров, принципиальному и справедливому отношению к их поступкам и нарушениям».

Привел Леонтьев и конкретный случай, когда разбиралось дело игрока, кулаками давшего сдачи сопернику, который сыграл против него грубо. Спортивно-техническая комиссия федерации вынесла вердикт: полгода дисквалификации. Утвердить решение должен был вышестоящий орган. Но Старостин обратил внимание собравшихся, что такой проступок футболист совершил в первый раз, рассказал и о собственной горячности во время международных матчей за сборную страны. В общем, убедил ограничиться более мягким наказанием, а жесткое применить уже в случае рецидива. Виновник, отлученный от мяча только на три игры, пообещал, что подобное больше не повторится. И слово сдержал.

В 1958-м Александр ездил в качестве наблюдателя на чемпионат мира в Швецию, где впервые выступала сборная СССР. Писал аналитические статьи, которые можно было прочитать как в специализированных изданиях, так и в популярных журналах, например в «Юности». Не скрывал: «Отдельные статьи, обзоры делаю с удовольствием». Заходил в редакцию еженедельника «Футбол», позднее реорганизованного в «Футбол — хоккей», даже без рабочего повода, а просто пообщаться, поговорить о любимой игре с неравнодушными людьми. Точнотакже, как делали это его брат Андрей, Сергей Сальников, Виктор Маслов.

Но всё это, повторимся, «в свободное от работы» время. А главное место приложения сил в системе Министерства торговли РСФСР было весьма и весьма ответственным. О том, что значило в те годы руководить центральной оптовой базой спорттоваров, рассказал нам Евгений Богатырев:

«Это считалось даже престижнее, чем быть директором Елисеевского гастронома. Во-первых, в стране был дефицит спорттоваров. Во-вторых, именно через эту организацию проходила продажа автомашин и запчастей к ним, что тоже было огромным дефицитом. Не сомневаюсь, что деятельность организации осуществлялась под постоянным контролем ОБХСС и КГБ, но к Старостину не выявила претензий ни одна проверка.

В те времена купить легковой автомобиль просто так было невозможно, их распределяли через профкомы. Сотрудникам небольших организаций добиться желанной цели было практически нереально, ажиотаж стоял страшный. Чтобы ослабить социальное напряжение, Александр Петрович придумал интересное решение: продавать без очереди машины тем, кто покупает их в первый раз. То есть тем, в отношении кого было ясно, что он прежде никогда не занимался перепродажей автомобилей. Нужно было просто прийти в ГАИ и взять справку, что человек ранее не был владельцем. Я сам так поступил в 1974-м, когда покупал „Москвич-408“. По этому поводу было принято официальное решение, оно публиковалось в „Вечерке“».

Вместе со Старостиным трудилось много людей спорта. Его правая рука Борис Леонов — известный волейбольный судья, обладавший таким же авторитетом, как Николай Латышев в футболе. Он был первым советским арбитром на чемпионате мира, в те годы ездил на иномарке, что являлось редкостью. Леонов руководил отделом торговли спортивным инвентарем. Был еще культмассовый отдел. Размещалась организация в районе Лубянки, там были и офис, и склады.

«Мой отец, — продолжал Богатырев, — очень высоко ценил профессиональные способности Александра Петровича. Одно время он работал начальником планово-экономического управления Госкомспорта России. Из представителей этого органа и Министерства торговли был создан совместный совет, во главе которого стоял замминистра торговли Большаков. Входили туда Константин Васильевич Крупин и Валентин Дмитриевич Алехин, а отец был ответственным секретарем. Старостин был одним из самых деятельных участников этого совета, постоянно вносил дельные предложения. Ведь он четко представлял, каких товаров в стране не хватает, чего и сколько нужно производить. Кстати, отец написал шесть-семь книг о производстве.