Читать книгу - "Трагический эксперимент. Книга 2 - Яков Канявский"

безоговорочную поддержку которой мог рассчитывать Столыпин. Но эта опора оказалась недостаточной для успешной реализации столыпинского плана модернизации. Во-первых, лидеры «Союза 17 октября» довольно быстро осознали, что даже такому сильному и независимому премьеру, как Столыпин, не удастся полностью реализовать свои планы в условиях противодействия дворцовых сфер. Во-вторых, отсутствие внутреннего единства в партии и думской фракции октябристов не позволило им выступить консолидированно в Государственной думе. В-третьих, октябристы, считая себя конституционным центром в парламенте, не стремились стать правительственной партией. После трагического выстрела в Киеве они вынуждены были признать и свою ответственность за отказ общества поддержать политику премьера-реформатора: «Мучительно признаться, но часть вины за киевский выстрел лежит на мягкотелости русского общества, в котором не нашлось достаточно сил и энергии для отпора предательских поползновений слева».

Во вскрытом завещании Столыпина, написанном задолго до смерти, в первых строках было наказано: «Я хочу быть погребённым там, где меня убьют». Указание Столыпина было исполнено его близкими: местом вечного его упокоения была избрана Киево-Печерская лавра.

Человека, совершившего покушение, схватили на месте. Им оказался 24-летний Дмитрий (Мордко) Богров. Его дед был писателем, отец – присяжным поверенным, достаточно известным в Киеве. Семья владела доходными домами, состояние Богровых оценивалось примерно в 500 тысяч рублей.

Дмитрий закончил Киевский университет, получил юридическое образование. В 1906 году примкнул к анархистам, но достаточно скоро после этого стал агентом Киевской охранки. Как пишет историк Аарон Аврех, на службу его принял начальник Киевского охранного отделения Николай Кулябко. В 1910 году Богров приехал в Петербург, где явился к начальнику местного охранного отделения Михаилу фон Коттену и также предложил свои услуги. Как позже показывал Коттен, на работу он Богрова принял, но юноша никаких ценных сведений ему не предоставил.

Судя по письмам Богрова, к этому времени он чувствовал себя совершенно опустошённым и ему хотелось совершить нечто, что придаст смысл существованию. Не исключено, что именно эта скука и подтолкнула Богрова к совершению преступления.

История этого чрезвычайного дела до сих пор таит массу неясностей. Ни одна политическая партия не взяла на себя ответственность за это убийство. Обстоятельства покушения говорят о том, что оно стало возможным благодаря халатности охранки, которая сродни злому умыслу. По одной из версий, покушение было организовано при помощи охранного отделения. На это указывают многие факты, например, билет в театр был выдан Богрову начальником Киевского охранного отделения Н. Н. Кулябко с согласия П. Г. Курлова, А. И. Спиридовича и М. Н. Веригина, при этом к Богрову не было приставлено наблюдение.

Для расследования обстоятельств дела была назначена сенаторская ревизия, которую возглавил сенатор М. И. Трусевич. В начале 1912 года результаты комиссии, которые заняли 24 тома, были переданы в Государственный совет. В докладе поднимался вопрос о «превышении и бездействии власти, имевшем весьма важные последствия», и назывались виновные – товарищ министра Курлов, вице-директор Веригин, заведующий дворцовой охраной Спиридович и начальник Киевского охранного отделения Кулябко. Бездействие выражалось в пассивном отношении к легенде, данной Богровым, которую никто не проверил, превышение власти – в том, что вопреки чётким циркулярам он был допущен на парадный спектакль. В результате данные лица были привлечены к предварительному следствию в качестве обвиняемых в преступном бездействии власти.

Некоторые детали наталкивают историков на мысль о том, что убийство Столыпина могло быть задумано самими высокопоставленными жандармскими офицерами.

Во-первых, от момента покушения до казни Богрова прошло всего две недели – такая поспешность обычно свидетельствует о том, что заинтересованные люди, что называется, «заметают следы». Ходатайство вдовы Столыпина Ольги Борисовны отложить казнь до тщательного расследования всех обстоятельств дела удовлетворено не было. В ночь на 12 сентября приговор киевского военно-окружного суда был приведён в исполнение…

Неожиданно в начале 1913 года дело было закрыто по поручению Николая II. Известный юрист Анатолий Кони так высказался по этому поводу: «Неоднократно предав Столыпина и поставив его в беззащитное положение по отношению к явным и тайным врагам, «обожаемый монарх» не нашёл возможным быть на похоронах убитого, но зато нашёл возможность прекратить дело о попустительстве убийцам».

А вот что говорит по этому поводу правнук Петра Столыпина Николай Случевский, посвятивший многие годы изучению наследия прадеда:

«– Столыпин был убит в Киеве, куда приехал на открытие памятника царю Александру II. Это само по себе было странно. Зачем Столыпину ехать в Киев на открытие памятника? Он ругался в письме прабабушке, говорил, что это не дело премьер-министра. Далее, он приехал в Киев практически без охраны. И это при том, что на всём пути следования Столыпина охрана была на самом высшем уровне. Не вызывает сомнения, что охрана знала о покушении, и это говорит о самом высоком уровне заговора. <…>

Виной всему – реформы Столыпина. Широким массам известна только его аграрная реформа, но у Столыпина на самом деле было семь реформ. Одна из них – экономическая. Как известно, при Витте была установлена экономическая база или стандарт на основе золота. Но страну раздирала коррупция в самых верхах, не коррупция чиновников, а коррупция ВИПов, которые не считают себя коррупционерами. Столыпин боролся с этим. И, по-видимому, он собирался снять экономику с золотого стандарта и перевести на серебряный. Но при этом он собирался поступить жёстко, чтобы все объявили свои холдинги. Так что Столыпина убили не террористы, не левые, а коррупционеры. Это мое личное подозрение. <…> Столыпин был из тех, кого история называет либеральным консерватором. Да, он поддерживал Думу, но делал всё, чтобы укрепить историческое наследие России, и проводил либеральную реформу, понимая, что без этого Россия рухнет полностью. Благодаря его реформам 3 млн человек вышли из общины. Это сравнительно небольшая цифра, но посмотрите, что эти 3 млн сделали за пять лет: население выросло на 18 млн, выросло производство сельхозпродукции, сколько Россия начала вывозить за границу молока, масла, пшеницы! И это те же 3 млн. <…> Столыпин был прагматик. Он вышел на высший уровень благодаря фон Плеве, который был его идеологическим врагом, но он увидел в Столыпине прагматика и продвинул его. Это значит, что в одних случаях он поступил бы так, в других – иначе. Поэтому он и был так успешен в реформах. Как вы думаете, почему, закончив аспирантуру у Менделеева, он поехал заниматься сельским хозяйством в Литву? Это страшно не устраивало мою прабабушку. Ей прекрасно жилось в Петербурге, во дворце, а тут – ферма какая-то, Литва».

Через год после убийства, 6 сентября 1912 года, в Киеве на площади возле Городской думы, на Крещатике, был открыт памятник, воздвигнутый на общественные пожертвования. Автором памятника был итальянский скульптор Этторе Ксименес. Столыпин был изображён как бы говорящим с думской кафедры, на камне были высечены сказанные им слова, ставшие пророческими: «Вам нужны великие потрясения – нам нужна Великая Россия». Памятник был снесён в марте 1917 года.

Надгробие с могилы Столыпина в начале 1960-х