Читать книгу - "От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920 - Дмитрий Ненюков"

Начиная с весны все время у меня прошло в поездках. На самую Пасху я был командирован в Севастополь по вопросу о защите от подводных лодок, которые начали скопляться в Босфоре в значительном количестве. Нужно было делать сетевые заграждения в массовом количестве и притом в кратчайший срок, а также организовывать специальные отряды сетевых заградителей и сторожевых судов. В Черном море благодаря его глубоководности маленьких мореходных судов было очень мало, и нужно быть высчитать потребности и привезти недостающие по железной дороге из других морей.

Во время моего пребывания в Севастополе произошел прискорбный случай с угольным миноносцем. Из очередного дежурства возвращалась группа в составе «Императрицы Марии», «Кагула» и нескольких миноносцев. Большие корабли прошли благополучно, а миноносец, идя несколько в стороне от входного створа, при самом входе на рейд вдруг наткнулся на мину и затонул. Около четверти команды погибло при взрыве. Оказалось, что неприятельский подводный заградитель поднырнул под наше заграждение и поставил семь мин с надписью «Христос Воскрес». Заградителю не удалось, видимо, поставить мины точно на фарватере, который мы протраливали ежедневно, и все мины оказались в непосредственной близости от фарватера. Следует заметить, что шутка с надписью довольно дурного тона и вполне достойна губителей госпитальных кораблей. Если бы миноносец следовал точно по фарватеру, то он бы не погиб. После этого случая заграждения входа на рейд были усилены специальными противолодочными сетями с подрывными патронами, и подобных происшествий больше не повторялось.

В мае месяце в Ставку поступили жалобы из Кавказской армии на замедление доставки боевых припасов и продовольствия в Трапезунд. С другой стороны, адмирал Хоменко – начальник транспортной флотилии, доносил, что все требования сухопутных войск им полностью удовлетворены. Для разбора этого дела послали меня. Я был очень рад этой командировке, так как никогда еще не бывал на Кавказе.

Я поехал через Севастополь, где получил в распоряжение нефтяной миноносец, и на нем прямо пошел в Трапезунд, чтобы на месте выяснить недочеты. В Трапезунде я уже был раньше при посещении турецких портов нашей эскадрой в 1911 году. Это небольшой, но очень красивый по местоположению азиатский городок. Население наполовину турецкое, наполовину армянское. Съехав на берег, я был поражен громадным количеством всяких запасов, сложенных на набережной, частью покрытых брезентом, а частью лежащих без всякого прикрытия. Временный командир порта, капитан 1-го ранга Мордвинов,^[207] очень удивился, когда я ему сообщил о жалобах на морскую доставку, и, указав на горы материалов, сказал, что скоро будет в большом затруднении, куда складывать все эти запасы, которые никто не вывозит.

В Трапезунде стоял штаб корпусного командира, и я сейчас же отправился туда в надежде получить указания оттуда, но, к моему удивлению, ни корпусный командир, ни его начальник штаба ничего не могли мне сказать о претензиях на транспорты. Они только сказали мне, что страдают от недостатка конских и воловьих подвод, так как турки отобрали все средства передвижения у местного населения. Командир корпуса просил меня также оказать ему содействие и подкрепить его просьбу об установке на побережье Трапезунда 10-дюймовых орудий, чтобы парировать возможный налет «Гёбена» с целью разгромить и зажечь наши интендантские склады. Это действительно являлось необходимым, так как все увеличивающаяся гора всяких материалов составляла, несомненно, большую приманку для тяжелых орудий «Гёбена». Вообще на Трапезунд следовало обратить больше внимания благодаря его особому значению. Помимо береговых укреплений следовало обеспечить рейд от проникновения подводных лодок, так как на рейде постоянно стояло несколько разгружающихся пароходов. Нужно было удивляться, что немцы до сих пор еще не сделали попытки их потопить.

Пробыв в Трапезунде до вечера, я отправился дальше в Батум. Картина снабжения стала для меня выясняться в следующем виде. Шла обыкновенная русская неразбериха. Войска предъявляли свои требования к тылу, и в данном случае правый фланг страдал от недостатка дров для варки пищи, тогда как в каменистых горах расположения армии дров достать было невозможно. В Батуме же этого не предвидели, и дров не было, а потому послали в Трапезунд, главным образом, фураж, в котором недостатка летом не чувствовалось. Войска жаловались. Великий князь сердился, а потому, спасая свою голову, стали все валить на морской транспорт, которому было совершенно безразлично, что возить. По своей неопытности в интендантских кляузах, я, к сожалению, не собрал нужных письменных документов, в чем мне пришлось раскаяться впоследствии.

В Батуме я нашел необычайное явление. Вся маленькая гавань была заставлена судами как военными, так и коммерческими. Из адмиралов я нашел там Хоменко, Львова^[208] и Каськова.^[209] Хоменко, как всегда, страшно суетился, повел меня по всем транспортам, причем я, конечно, в этой суете не мог ни в чем отдать себе отчета. Мой приятель Львов сейчас же потащил меня на бульвар обедать, причем меня привели в такой вид, что уже нечего было думать о делах, а только бы поспать.