Читать книгу - "История любви в истории Франции. Том 8. Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон"

Потом монарх клал на зад Зоэ щепоть табака и втягивал его носом.

Эти маленькие живописные сценки проходили, естественно, в обстановке самой строгой интимности. Но для слуг любимым источником информации всегда были и будут замочные скважины, и поэтому лакеи дворца Тюильри вскоре прознали о том, каким образом Людовик XVIII нюхает табак.

Кое-кто из них был болтлив, и вскоре в салонах Сен-Жерменского предместья заговорили об этом, а некий острослов заявил, что мадам дю Кайла – «королевская понюшка табака»113.

Покорность, с которой Зоэ исполняла все прихоти короля во время их встреч, была, естественно, вознаграждена.

После каждого такого свидания Людовик XVIII умудрялся найти способ ненавязчиво сделать молодой женщине новый подарок. Стоимость подарка, кстати сказать, менялась в зависимости от глубины получаемого монархом удовольствия. И когда мадам дю Кайла покидала дворец с новой бриллиантовой брошью на плече, придворные облегченно думали о том, что король Франции недавно «вибрировал, словно арфа»…

Однажды вечером, когда наслаждение, полученное Людовиком XVIII, превзошло все пределы, толстяк-король, еще не отдышавшись, усадил Зоэ к себе на колени и спросил:

– Дитя мое, читаете ли вы Библию?

Мадам дю Кайла, испугавшись того, что в своих выдумках зашла слишком далеко, напустила на себя смущенный вид и, будучи готовой очиститься чтением святого писания, сказала, что такой книги в ее библиотеке нет.

– Скоро вы ее получите, – сказал ей на это король.

Спустя несколько дней после этого она получила великолепное издание Библии, очаровательным образом прошитое, с золотым гербом на обложке и на переплете. Она почтительно открыла книгу, и глаза ее вдруг загорелись огнем, который – увы! – не имел ничего общего с религиозным горением.

Каждая гравюра вместо папиросной бумаги была прикрыта новой тысячефранковой банкнотой.

А таких гравюр в книге было полсотни…114

Встречи Людовика XVIII с мадам дю Кайла не были посвящены одной только багатели. Фаворитка, умело наставляемая своим любовником, виконтом де Ларошфуко, ловко старалась подавить в короле либеральные взгляды и заставить его встать на позиции ультраправых. При помощи очаровательной улыбки, ловких разговоров и умело вставленных в разговор жестов ей удалось добиться значительных результатов.

Однако она еще не была полновластной и единоличной фавориткой. Министр Элия Деказес продолжал сохранять влияние на короля, который по-прежнему звал его «милым мальчиком» и посылал ему нежные записки.

Мадам дю Кайла, не имея возможности вертеть Людовиком XVIII, как ей бы хотелось, стала искать способ, который позволил бы ей разделаться с молодым министром. И решила скомпрометировать его с помощью скандала.

Но судьба предоставила ей еще лучший способ для этого: убийство…

Вечером 21 февраля 1820 года герцог Беррий-ский, второй сын графа д’Артуа, женившийся в 1816 году на принцессе обеих Сицилий Марии-Каролине, был с женой в Опере.

Оба супруга немного нервничали. Она оттого, что была беременна, а он – оттого, что после спектакля должен был встретиться со своей любовницей, танцовщицей Виржинией Орей.

Во время антракта Мария-Каролина ударилась грудью о ручку двери. Герцог немедленно усмотрел в этом нежданную возможность отделаться от герцогини.

– Возвращайтесь в Елисейский дворец, – сказал он ей. – Я боюсь, что в нашем положении оставаться в театре после такого удара будет очень рискованно. Я досмотрю представление один.

Мария-Каролина согласилась с мужем. Ей подали карету. Едва она уселась в нее, герцог бросился к лестнице, стремясь поскорее вернуться в ложу для того, чтобы увидеть знак, который подаст ему во время танца Виржиния, но тут из темноты вынырнул какой-то человек и всадил в грудь герцога кинжал по самую рукоятку.

– Я убит, – только и успел сказать герцог.

И рухнул на тротуар.

Спустя несколько минут – из-за желания провести вечер с балериной – племянник короля Франции скончался в одной из лож Оперы.

Убийцу герцога арестовали. Он назвался Лувелем и заявил, что действовал в одиночку.

Но на следующий день по потрясенному этим непонятным убийством Парижу поползли слухи. Еоворили шепотом о том, что кинжал в руку Лувеля вложил Деказес, ненавидевший герцога Беррийского…

Это обвинение, пущенное, естественно, из будуара мадам дю Кайла, своей цели достигло. Страшась размаха возможного скандала, король был вынужден расстаться с Деказесом. Он направил его послом в Лондон.

На сей раз в руках мадам дю Кайла оказалась вся полнота власти…

21 февраля 1820 года из кабинета Людовика XVIII доносились продолжительные стоны.

Став на корточки перед дверью, лакеи стали по очереди глядеть в замочную скважину, обрадовавшись тому, что могут видеть необычное зрелище: король Франции, уронив голову на стол, плакал горючими слезами.

Время от времени огромный живот монарха вздрагивал от рыданий, словно плоский бурдюк. А челядь молча потешалась над этим.

Людовик XVIII никак не мог успокоиться оттого, что ему пришлось отправить в почетную ссылку своего дорогого премьер-министра, Элию Деказеса. Накануне он написал ему вот такое нежное и полное отчаяния письмо:

«Приди повидаться с неблагодарным принцем, который не сумел тебя защитить. Приди и поплачь вместе со своим несчастным отцом…»

А утром того же дня фаворит, закрывая замки чемоданов, получил последнее послание:

«Прощай! Благословляю тебя от всего моего разбитого сердца. Тысячу раз целую».

Согласитесь, необычные это письма. Необычные и уникальные в истории, поскольку в наши дни трудно себе представить, чтобы глава государства писал в таком тоне своему уволенному премьер-министру…

Несколько дней подряд Людовик XVIII, опершись руками о рабочий стол, смотрел на стоявший перед ним портрет «дорогого пропащего», испуская горестные вздохи. Затем он вроде бы успокоился, снова стал улыбаться и никогда больше не заговаривал о господине Деказесе. Очень ловкая мадам дю Кайла сумела с помощью умопомрачительных ласк, сладостных духов и своего присутствия изгнать из головы короля всякое воспоминание о бывшем фаворите…

Начиналось ее царствование…

Вскоре сменившему Деказеса герцогу де Ришелье было поручено сформировать новое правительство. Стараниями прекрасной графини на ключевые посты в нем были расставлены люди, разделявшие идеи ультра. Это позволило графу д’Артуа и его друзьям провести через законодательный орган два чрезвычайных закона: один – об отмене прав гражданина и другой – о прессе, которая должна была снова подвергаться предварительному контролю и цензуре.

Таким образом, мадам дю Кайла потихоньку делала монархию такой, какой та была до 1789 года…