Читать книгу - "Каменный Кулак и охотница за Белой Смертью - Янис Кууне"

Утро Ярилова дня выдалось ведренным, но морозным.

Лавки никто не открывал. Товары никто не раскладывал, но от этого суеты и радостного возбуждения на Торговой стороне было отнюдь не меньше, чем в дни торговли. И купцы, и гости разоделись, кто во что горазд. Заморские пришлецы диву давались, когда им объясняли, что люди приоделись для участия в драке, в большой такой битве стенка на стенку, где с каждой из сторон выйдет по несколько сотен человек. При этом у бойцов был самый благодушный вид, который только можно вообразить. Те, кому предстояло биться в восточной стенке, радушно приветствовали тех, кто, придя на Волховской лед, встанет с запада. Лица всех сияли в предвкушении потехи. И никого не смущало то, что в кулачном бою кому-то вышибут зубы, а кому-то поломают ребра. Настроение у всех было такое, точно все, кто ни наесть на торжище, направляются блины уплетать и хмельным медом упиваться.

Дудочники и гусельники наяривали так, что сам Ярило отплясывал в небе, позабыв свою белую козу.[192]Скоморохи кривлялись, кувыркались и прыгали повсеместно. Они то и дело награждали друг друга потешными тумаками и затрещинами, от чего валились в растоптанную снежную грязь, словом, делали все, чтобы веселье било через край, как пена из бражной чаши.

С неторопливостью убежавшей опары радостная толпа стекала с восточного берега на Волховский лед. Там уже разъезжали туда-сюда конные дружинники. Вид у них был суровый. Некоторые из них открыто негодовали на князя, повелевшего им распоряжаться кулачной потехой, а не участвовать в ней. Но даже намеренная грубость, с которой они разгоняли стенки друг от друга, не застила безоблачную радость кулачников.

Кроме Ольгерда и упорно державшегося в его тени Волькши в чернолюдском строю было еще много безбородых, краснощеких парней, мечтавших попасться на глаза князю или его десятникам. Они упорно вылезали за линию, прочерченную распорядителями, громко смеялись и вообще вели себя точно пьяные. Они не единожды получали тычки и даже ударов копейными древками от разъезжавших вдоль строя всадников, но все равно лезли вперед.

Незадолго до полудня поток охотников принять участие в кулачных игрищах или поглазеть на них иссяк. Стенки были выстроены. Только отроки и скоморохи потешали бойцов своей возней.

Ждали только князя.

Гостомысл появился на Волховском льду, когда Ярило поднялся на вершину полдня. Броня на князе блестела как рыбья чешуя. Множество золотых цепей сияло у него на груди. Даже поручья на его запястьях были золочеными. По бокам его могучего коня шли двое рослых стремянных. За владыкой следовали отборные конные дружинники княжеской сотни. А за всадниками шествовала вереница величавых волхвов.

Князь проследовал к северному крылу белолюдской стенки, обогнул ее и поехал между рядами противоборцев. Здравицы Ярилу и князю нестройным хором летели над Волховом, пока чинный строй держал путь к капищу на мыске, от которого распорядители и выстраивали обе стенки.

Не доезжая до святилища, князь остановился.

Княжеская сотня развернулась в линию, отсекая толпу от капища.

Волхвы запели, застучали в бубны, загремели погремушками, в изобилии висевшими на их посохах, и двинулись к идолам.

Обряд Ярилова дня был не сложным, но красочным. Старцы водрузили на голову деревянного идола лучистую золотую коруну и двенадцать раз обошли его по ходу Сварожьего Колеса,[193]затем обильно обмазали его белым маслом. После чего начали оплетать соломой и поливать черным маслом крест, лежавший у ног идола. Под ворожбу двух своих товарищей, волхвы в двадцать рук споро справились с рукоделием.

Чучело Мары поставили напротив Ярила, после чего волхвы снова встали в хоровод вокруг капища и описали еще двенадцать кругов противосолунь. Засим они сошлись к Чучелу и принялись высекать искры. Стоящие ближе к действу, слышали, как кресала скрипят по кремню. Они первыми возвысили свои голоса во славу Лели-Весны, Ярила и Вышня. Те же, кто стоял поодаль вторили им без должного усердия, пока не завидели маслянистый дым, который повалил от ненавистной Мары.

Волькша и Ольгерд оказались на дальнем от капища крыле чернолюдской стенки. Хорошо Рыжему Люту, – чуть привстал на цыпочки, и уже все видит. А вот Годинович весь извелся, стараясь хоть как-то разглядеть волхвование, которое прежде никогда не видел. Их Лада все праздники, конечно, чтила, но выходили они у нее какими-то слишком домашними и скромными. А здесь, в верховьях Волхова действо поражало своим размахом. Казалось, дым от горящего чучела поднимается до самой небесной реки. Волкан даже был готов попросить Олькшу посадить себя на плечи, но вовремя сообразил, что в ряду кулачных бойцов это будет выглядеть нелепо.