Читать книгу - "Вандалы - Вольфганг Викторович Акунов"

Правда, «Зинзирих-рига» потерял при покорении Африки сравнительно немного воинов. Однако же он понимал, что в последующие годы в его распоряжении для удержания доставшейся ему весьма обширной африканской территории вряд ли будет иметься более восьмидесяти тысяч вандалов и аланов, с чьей помощью он эти территории захватил (Прокопий Кесарийский, кстати говоря, считал численность «вооруженных мигрантов» Гейзериха сильно завышенной им самим, с целью напугать римлян и других противников). В одном Карфагене пришельцам противостояли как минимум в десять раз больше православных римлян и пунийцев. Следовательно, поместья служилых вандалов Гейзериха должны были располагаться вокруг опасного африканского «Вавилона», образуя как бы санитарный кордон. Ибо в случае брожения или открытого бунта карфагенян Гейзерих не мог рассчитывать на быстрый подход подкреплений, если бы расселил своих вандалов в отдалении от «города грехов», по всей обширной Кесарийской Мавретании.

Округа Карфагена, управляемая в свою бытность римской провинцией римским проконсулом, называлась поэтому Проконсульской, сохранив данное название, даже оставшись без проконсула. К западу от этой провинции, именовавшейся также Зевгитаной, как уже говорилось выше, располагалась Нумидия, чье высокоразвитое сельское хозяйство было жизненно важным для изголодавшихся в своих скитаниях вандалов и чьим плодородным долинам было суждено дать убежище вандалам, спасающимся от восточноримских войск напавшего на Африку Флавия Велизария. К юго-востоку от Карфагена простиралась не менее богатая провинция Бизацена, прилегающая к побережью Внутреннего моря, с оживленными городами Капут Вада (ныне – Рас Кабудия), Суллект, Телепта и Капса. В этой провинции, подвергшейся, еще до ее занятия вандалами, вторжениям никому не ведомых прежде разбойничьих племен, получили землю опытные наездники – аланские военные поселенцы, способные эффективно противостоять верблюжьей кавалерии разбойников пустыни, защищая от их набегов с юго-востока завоеванные Гейзерихом территории и столицу Вандало-аланского царства.

Однако главной проблемой Гейзериха оставался слишком огромный для его царства Карфаген. Даже окруженный хорошо организованными вандальскими «хилиархиями («тысячами») во главе с хилиархами-тысяч(еначаль)никами (или, как говорили в Древней Руси – тысяцкими), африканский мегаполис сохранял свое многократное численное превосходство над пришельцами. Хотя бы потому, что каждая вандальская «тысяча» была обязана выставить не тысячу, а только двести полностью вооруженных воинов. Следовательно, в период «вооруженной миграции» из восьмидесяти тысяч мигрантов воинов было всего шестнадцать тысяч – впрочем, немалая вооруженная сила по тем временам. Кроме того, после перехода «мигрантов» к оседлому образу жизни даже это весьма внушительное количество воинов с пугающей Гейзериха скоростью рассыпалась по завоеванной стране, как горсть зерен, крепко зажатая в кулаке, но рассыпавшаяся, как только этот кулак разжался. А в карфагенской гавани, этом раскопанном уже в ХХ в. и реконструированном шедевре финикийской инженерной техники, кишмя кишели моряки, безработные или почти безработные, поскольку вначале оживилось лишь каботажное плавание, торговое же мореплавание на дальние дистанции удалось восстановить лишь впоследствии, после стабилизации внутреннего положения и упрочения власти Гейзериха в Африке.

Царь вандалов и аланов понимал, что может обеспечить свою безопасность, лишь поддерживая свой флот в положении постоянной боеготовности. Для поддержания флота в этом состоянии было вполне достаточно вандальских морских офицеров и вандальского ядра корабельных команд. Прочих же моряков можно было спокойно набирать из многоплеменного средиземноморского «плавильного тигля», «расового котла», возникшего в древнем портовом городе смешения народов, с отцами, чьи физиономии носили следы происхождения от далматов, киликийцев, египтян, но также от критян, сицилийцев, готов и аланов, и матерями, возможно, менее смешанных кровей, с добавлением в этот средиземноморский «буйябес» – или, по-нашему, по-русски «сборную солянку» – карфагенских ингредиентов: упорно не желающих отказываться от своего наречия пунов, представителей римско-греческого культурного слоя и первых спустившихся с окрестных гор мавров, проникших в африканский мегаполис.

Какой-нибудь гордящийся своим происхождением от Гаут(р)а (одно из прозвищ бога Одена-Одина-Вотана-Воданаза) готский царь из рода Амалов, вроде Теодориха Великого, возможно, десять раз подумал бы, прежде чем вступить на тропу войны во главе такой человеческой «сборной солянки». Но полукровка Гейзерих был менее разборчив. В конце концов, он не был ни Амалом, ни вообще готом, а всего лишь незаконнорожденным Асдингом (хотя и родовое имя Асдингов, возможно, содержало в себе намек на происхождение от асов – светлых богов северной мифологии, первейшим из которых почитался тот же Оден-Один-Вотан-Воданаз), и мы можем лишь догадываться, смешению каких и скольких кровей в своих жилах его мать могла быть обязана своей красотой и своим прочим достоинствам, позволившим ей стать «младшей женой» царя вандалов Годигисла. И потому практичный Гейзерих, стремясь обеспечить работой и, соответственно, заработком моряков и портовых рабочих так, чтобы не восполнять нехватку людей в чрезвычайно важной для него, но пришедшей в упадок сфере мореплавания за счет главной опоры своей власти – вандало-аланского воинства, стал без лишних колебаний набирать в свой молодой вандальский флот всякого рода чужаков, метисов, полукровок, пусть даже не обладающих «нордической» внешностью и безупречным происхождением (как и сам он, многогрешный). Ибо флот был ему жизненно необходим. А в состав этого флота должны были входить, наряду с парусными транспортными кораблями для обеспечения десантных операций и перевозки добычи, также парусно-гребные быстроходные галеры с двумя или тремя рядами весел (биремы и триремы) и, соответственно, гребцами, без которых война на море была в описываемое время невозможна.

Хотя нам известны все подробности, вплоть до последней скамьи и последнего шпангоута, о столь же роскошных, сколь и бесполезных парадных барках древних фараонов, исследователи до сих пор никак не могут прийти к единому мнению о том, использовал ли Гейзерих для своих морских операций гребные суда, или же корабли его морских волков и на войну ходили под древним латинским парусом, вроде поднимаемого над своими лодками андалузскими рыбаками. Однако вряд ли стоит слишком ломать себе голову над поисками истины в данном вопросе. Ведь поиск истины в истории – не то же самое, что ее поиск в ходе уголовного процесса. Не стоит делать проблему из всего, что не подтверждается источниками. Галера – чрезвычайно практичный, многоцелевой, быстроходный и мало зависимый от ветра военный корабль – использовалась в ходе войн на Средиземном море вплоть до XVIII в., т. е. почти до перехода от силы ветра и гребцов к силе пара. Еще французский «король-солнце» Людовик XIV осуждал еретиков-гугенотов на галеры. Галеры рыцарей-монахов Мальтийского ордена приводились в движение пленными турками, прикованными к гребным скамьям. Турки же, в свою очередь, приводили в движение мускульной силой плененных ими христиан свои, турецкие, галеры, или, как их еще называли, катарги (от чего, кстати, происходит наши, русские, слово «каторга» и образное выражение «каторжный труд»). Короче говоря, от морских сражений эпохи Античности до времени появления первых пароходов по Средиземному морю ходили галеры. Так с чего им было исчезать из его