Читать книгу - "Тито и товарищи - Йоже Пирьевец"

Когда партизаны добрались до покрытых лесами гор Романии, Деветака и Явора в восточной Боснии, стало понятно, что они окончательно спаслись от страшного Пятого наступления. Моральное состояние, конечно, было ужасным. Со всех сторон приходили сведения о больших потерях, понесенных партизанской армией, о павших командирах, о массовых убийствах раненых и санитаров немцами и итальянцами, а также четниками и усташами, – из 2200 человек спаслись всего около 900, а также о тяжелом кризисе в личных взаимоотношениях, который привел к настоящим нервным срывам среди членов Верховного штаба^[623]. Несмотря на весь трагизм этих испытаний, нужно сказать, что перенесенные мучения не были напрасны. Уже 4 июля 1943 г. британский посол в Москве оповестил советское правительство о том, что Великобритания будет поддерживать все силы сопротивления в Югославии, другими словами, это означало, что она станет посылать помощь также и партизанам Тито^[624]. И в самом деле, уже через несколько дней, 25 июля, авиация союзников произвела запланированный взрыв железной дороги Сараево – Брод. Вскоре после высадки англо-американских отрядов на Сицилии 10 июля 1943 г. стали регулярно доставляться посылки военных материалов, среди которых было много и совершенно ненужных вещей, например лекарства от малярии. Партизанские вожди заподозрили, что эти казусы произошли не из-за бюрократической «тупости», которой они болели и сами, а в результате саботажа «предательского Альбиона», и в этом проявилась их идеологическая зашоренность^[625]. В последующие месяцы Советский Союз старательно разжигал эти подозрения^[626]. В любом случае, то, что авиация союзников стала доставлять и спускать на парашютах посылки, означало решительный поворот в борьбе партизан. Эта борьба получила международное значение, и Верховное командование союзников включило ее в свои стратегические планы, касающиеся Средиземноморья. Однако члены Верховного штаба партизан не сумели оценить это правильно, как и прежде ориентируясь на Советский Союз и на Красную армию, которая послужила для них образцом при формировании собственной армии^[627]. Еще в 1941 г. в партизанских отрядах стали вводить знаки отличия для разных военных чинов, и теперь эта система укрепилась, офицерам выплачивали зарплату, при этом всё шире распространялся мертвящий чиновничий дух^[628]. По инициативе Тито обновили лозунг «братство и единство», который еще во времена монархии использовали, чтобы подчеркнуть целостность югославского государства. По словам Джиласа, для Тито этот лозунг являлся эмоциональным эквивалентом политического централизма партии^[629].

Из-за споров между итальянским командованием в Подгорице и немецким в Сараеве скоординированного плана по сжатию кольца окружения вокруг партизанских отрядов так и не было выработано. Это породило всеобщую путаницу, поскольку точно определенной демаркационной линии между ними не существовало. Случалось, что итальянцы и немцы пользовались одними и теми же горными переходами и тем самым блокировали их. Базы снабжения в немецком тылу перестали функционировать: 5 июня 1943 г. дивизия «Принц Евгений» располагала всего лишь однодневным запасом провизии^[630]. Генерал Лютерс 20 июня 1943 г. послал Верховному командованию вермахта донесение о ходе операции, в котором не скрывал допущенных ошибок. О «противнике» он сообщил следующее: «Ход сражения доказал, что коммунистические силы под командованием Тито отлично организованы, имеют умное руководство и поразительный боевой дух. Командование врага было гибким и – особенно при обороне – активным. <…> Коммунистам удалось компенсировать нехватку тяжелого оружия и, пользуясь туманом, организовать стычки солдат один на один – причем они показали себя фанатичными, чрезвычайно решительными и хорошими бойцами, которые отлично знают труднодоступную горную местность»^[631].