Читать книгу - "Иван Грозный. Жены и наложницы "Синей Бороды" - Сергей Нечаев"

Человек с такими дикими наклонностями не мог быть иным в своих отношениях с женщинами.

Тот же Н. И. Костомаров по этому поводу пишет: «Обыкновенно думают, что Иван горячо любил свою первую супругу; действительно, на ее погребении он казался вне себя от горести и, спустя многие годы после ее кончины, вспоминал о ней с нежностью в своих письмах. Но тем не менее оказывается, что через восемь дней после ее погребения Иван уже искал себе другую супругу и остановился на мысли сватать сестру Сигизмунда Августа, Екатерину, а между тем, как бы освободившись от семейных обязанностей, предался необузданному разврату: так не поступают действительно любящие люди».

Женитьба на Марии Темрюковне «не имела хорошего влияния на Ивана, да и не могла иметь: сама новая царица оставила по себе память злой женщины. Царь продолжал вести пьяную и развратную жизнь».

Мария Темрюковна, по словам Н. И. Костомарова, умерла, «никем не любимая». Как пишет Э. С. Радзинский, «не болела — и вдруг умерла». Естественно, Ивану Грозному тут же «вообразилось, что и она, подобно Анастасии, отравлена лихими людьми». После этого он уже жил в постоянной боязни за свою жизнь, будучи убежден, что кругом множество врагов и изменников, а посему нужно «истреблять повально чуть не весь русский народ». Он просто сходил с ума от страха и никому не верил.

Согласимся, контекст — не самый благоприятный для установления полноценных отношений с женщинами. А ту еще и смерть третьей жены — Марфы Собакиной. И опять царь кричал, «что ее извели лихие люди».

Далее у Н. И. Костомарова читаем: «Царь женился в четвертый раз на Анне Алексеевне Колтовской. Через год она ему надоела; царь постриг ее под именем Дарьи. С тех пор царь, ободренный разрешением Собора на четвертый брак, разрешал себе сам несколько супружеств одно за другим».

Потом, как мы уже знаем, была убита Мария Долгорукая. «Вслед за тем царь женился на Анне Васильчиковой; она не долго прожила с ним; конец ее неизвестен; царь после нее женился на Василисе Мелентьевой, которая также скоро исчезла».

Как бы то ни было, женолюбивый царь стал опять свободен. И опять вслед за этим пошли бесчинства, пытки, грабежи, убийства… И опять Иван Грозный «ужасно мучился, не спал ночей, метался, как в горячке». И опять он «посылал богатые милостыни по монастырям, отправлял дары и на Восток, чтобы молились об успокоении души его».

Продолжаем чтение Н. И. Костомарова: «Женившись на Марии Нагой, Иван вскоре невзлюбил ее, хотя она уже была беременна. Он задумал жениться на какой-нибудь иностранной принцессе царской крови».

В. Г. Манягин утверждает, что «в царской жизни нет ничего личного, но все направлено на благо государства». А Н. М. Пронина в своей книге «Правда об Иване Грозном» в своем восхвалении царя доходит до того, что называет его «одним из величайших русских государей» и человеком, «который всю жизнь отдал служению Отечеству».

Так и хочется добавить, что не только свою, но и жизни тысяч ни в чем не повинных людей, в том числе и нескольких законных или не совсем законных жен. Или прав в своей иронии Э. С. Радзинский: «Как государь строго, но по-отечески должен наказывать подданных за проступки и неповиновение, так и государь-муж должен карать нерадивую жену»?

Да и что оставил после себя этот «служитель Отечеству»? Бескрайнюю державу… Нищий и закабаленный народ… Полнейшее беззаконие… Тотальный страх… Но уже очень скоро и эти все «достижения» потонули в Смуте…

Казимир Валишевский констатирует: «Здесь вся мораль той эпохи, с которой связано имя Грозного: культ […] грубой силы — идеал народа. За него он мог пожертвовать всем остальным, создавая иллюзию ценности конечных стремлений и не обращая внимания на размеры жертв для их осуществления […] Он разрушал старый порядок, на создание нового у него не хватило времени. Продолжение его дела не было обеспечено. Несчастный соперник Батория […] оставил государству войну с Польшей и Великую смуту. Скоро новый напор его западных соперников отдал им в руки даже Москву, открывшую свои ворота перед призраком убитого Димитрия. Боярская олигархия подняла снова голову, пользуясь шаткостью недостроенного государственного порядка».

Впрочем, не будем вдаваться в ненужное морализаторство. Не будем вспоминать и Ф. М. Достоевского, утверждавшего, что счастье целого мира не стоит слезинки хотя бы одного замученного ребенка. Синим Бородам общенационального масштаба подобные аргументы чужды по определению, ведь они напрягают все свои духовные и физические силы исключительно во благо любимого Отечества…