Читать книгу - "Предсказанная смерть. Шпионки на службе Екатерины Медичи - Мюриель Романа"

Дойдя до порога, она завернулась в накидку и, подхватив свои мягкие туфли без задника, покинула кабинет личного чародея королевы Франции, Нострадамуса.

Изабо

Изабо проснулась от собственного кашля. Со странным чувством, будто из ее тела силится вырваться дракон. Она задыхалась. И с трудом открыла глаза. Взгляд терялся в дымном облаке. Изабо легла на бок, но это не помогло: кашель не стихал. Рассердившись, она откинула пуховое одеяло и смогла наконец сесть, борясь с сотрясавшим ее нескончаемым кашлем. Дальше пары шагов ничего видно не было. Зловещий хруст окончательно развеял сон.

Замок горит!

Не в силах встать, Изабо соскользнула на пол. Бежать, бежать. На четвереньках она кое-как пробиралась к двери.

«Мне нужно что-то взять с собой, но что?»

Мысли не слушались, а потому она схватила первую попавшуюся из своих пяти книг. Когда она спрятала ее под рубашку, от серебряного оклада по телу пробежал холодок. Она продолжила ползти к двери. Встала на колени, чтобы открыть ее. В лицо ударило жаром преисподней. Пламя вилось вокруг лестницы, завывая как в кузне. Ей удалось захлопнуть дверь. Здесь хода нет.

Беспрерывный кашель раздирал горло, она отступила к окну. Держась за каменный подоконник, она попробовала открыть створку в свинцовых оправах, но обожглась и отдернула руку. Тогда она ударила локтем в стекло, но разбить его не вышло: силы ее покинули. Она чувствовала, как сползает наземь, не может дышать. Она умрет.

А потом она услышала. Кто-то постанывал слабо, едва уловимо.

Тогда она наконец поняла, что же силился вспомнить ее ум с тех пор, как она проснулась в этом кошмаре: не хватает того, с кем она делила ночи.

Во внезапном приливе сил она оттолкнулась ногами от стены и вскарабкалась к источнику стонов. Она позвала бы его, но мешал кашель. Пальцы всюду шарили наощупь. Она задыхалась, глаза щурились из-за едких слез. Если ей дорога жизнь, следовало все бросить.

Она уже думала сдаться, как вдруг пальцы нащупали что-то мягкое и податливое.

«Гермес!»

Она подхватила кота и прижала шерстяной комок к груди. Книга выскользнула из-под рубашки. Она подняла ее другой рукой. В новом порыве она привстала на колени и дотянулась до окна. И стала бить в стекло книгой, пока оно не треснуло. В лицо дохнуло ледяным ветром. Кот впился когтями ей в грудь. Она улыбнулась: он все-таки жив.

Свободной рукой она потянула за треснувшее стекло, не обращая внимания на порезы и стекающую по запястью кровь. Когда просвет расширился настолько, чтобы в него можно было пролезть, она крепче прижала котенка. И прыгнула, не глядя вниз.

Луиза

Босоногая Луиза подала знак ждавшей на углу карете. За вечер, проведенный с чародеем, выпал снег.

«Надо было надеть чулки!»

Пока повозка медленно приближалась, приглушенно цокая по ватной белизне, она бросила мягкие туфли в свежий снег и зарылась в нежный мех заледеневшими ногами. И сразу ощутила облегчение. Подобрав юбки, она забралась в карету, которая тут же тронулась.

Дрожа от холода, она закуталась в накидку, прикрывая грудь в глубоком декольте. Она сплюнула в платок, который отдал ей тот старик, и выбросила его на мостовую. Потом достала свой и терла им рот едва не до крови.

Ей не терпелось скорее доехать. Они миновали Гревскую площадь, где по королевскому приказанию сжигали еретиков. Теперь здесь осталась лишь припорошенная снегом черная куча, из которой вздымались обугленные столбы. Луиза принюхалась, удовлетворенно уловив запах костра. По крайней мере несколькими гугенотами меньше. Она пожалела, что не была на казни.

Достав шпильки, державшие рыжий парик, она с облегчением сняла его. Потом аккуратно свернула и убрала в поясную сумку. Больше он ей не пригодится. Следом она освободила уши от слишком увесистых колец. Затем поправила светлые пряди в прическе и надвинула на голову капюшон.

В столь поздний час Париж успел опустеть. В темных переулках Луиза угадывала редкие тени. Ночью правили воры. Королевские сторожевые отряды со штандартами сопровождали врачей и повивальных бабок – только им дозволялось покидать дома после темноты. Карета катилась неспешно, но, миновав башню церкви Святого Иакова, принадлежавшей Мясницкой гильдии, ускорилась, чтобы проскочить лабиринт узких переулков и разбойничьих притонов вокруг Лувра. Наконец на фоне звездного неба возникли внушительные дворцовые башни.

Луиза показала знак Дома королевы на отвороте своей накидки. Ворота, окруженные башенками, расступились, открывая просторный двор замка. В столь величественном окружении повозка выглядела скромно. Она остановилась возле моста Южного крыла, на набережной Сены. Во дворец, защищенный рвами с мутноватой водой, въехать можно было лишь по двум мостам. Один из них – старинный подъемный – был сооружен в 1190 году при Филиппе Августе; второй же, деревянный, недавней постройки, защищала с юга огромная тяжелая решетка. Луиза вышла из повозки и направилась к ней. Сбоку от решетки располагался вход для пешеходов, чтобы не поднимать ее всякий раз. Часовой с почтительным поклоном посторонился.

Луиза поднялась по лестнице первой башни, отряхивая юбки от налипшего на подол снега. Вдруг от стены отделилась тень и преградила ей путь.

Габриэль

Его стражники не ошиблись. Действительно, это Луиза де ла Беродьер покинула ввечеру Лувр, а теперь возвращалась по темноте, в час, когда почтенные дамы уже спят на супружеском ложе. Но Луиза не была ни почтенной, ни замужней.

Видя, как из муфты показался нож, он осторожно вышел вперед, чтобы она его узнала.

– Боже правый, Луиза, что вы здесь делаете в такой час?

– Вы напугали меня, Габриэль!

Она спрятала оружие и с облегчением вздохнула.

– А вы – меня! Мне тревожно видеть вас здесь. Должен ли я напоминать вам, что ночью Лувр небезопасен? Дворец становится прибежищем хмельных придворных и шаек юных пажей, охочих до шалостей.

– Но благодаря вашей страже, несущей караул всю ночь до зари, бояться мне нечего.

Он подошел ближе. Она отступила к стене и поднялась на две ступени, чтобы сравняться с ним ростом. Хотя их освещала лишь луна, он прекрасно разглядел, что губы ее накрашены, светлые волосы в беспорядке, а грудь под корсажем трепещет. Пахнет мужчиной. Он невольно сжал кулаки. Кто бы ни дотронулся до нее, он был готов убить его собственными руками. Он заставил себя успокоиться и спросил мягким голосом:

– Откуда вы возвращаетесь, сударыня?

Должно быть, она почувствовала притаившуюся за его тоном жесткость и