Читать книгу - "История древней Испании - Юлий Циркин"

Каковы были размеры подчиненной Карфагену территории, сказать трудно. Ясно, что под его властью находились старые тирские колонии, включая Гадес. Как уже говорилось, именно они, вероятнее всего, подразумевались под тирийцами во втором римско-карфагенском договоре. В таком случае они, подобно Утике, официально считались равноправными с самим Карфагеном. Этот договор начинается многозначительными словами: «Быть дружбе между римлянами и союзниками и карфагенянами, тирийцами, народом Утики с союзниками» (Polyb. III, 24, 3). Можно спорить о значении в данном случае термина «союзники», но ясно, что ни Утика, ни тирийцы к ним не относятся. В конце II Пунической войны карфагенский полководец Магон называл себя «союзником и другом» Гадеса (Liv. XXVIII, 37, 2). Такие «союзники и друзья» явно отличались от тех «союзников», о которых говорится в договоре. Возможно, что это и было официальным положением «тирийцев», т. е. испанских финикийцев, в Карфагенской державе. Факт выпуска испано-финикийскими городами своей монеты^[523] свидетельствует, что они имели на это право. Характерно, однако, что чеканка этих монет ориентируется на карфагенские образцы^[524]. Страбон (III, 5, 3) говорите большом флоте Гадеса. Ливии (XXVIII, 1—3) рассказывает, что после ухода Магона из Гадеса он уже при всех своих стараниях не смог туда вернуться. Едва ли гадитане смогли бы оказать столь решительное сопротивление (даже учитывая близость римской армии), если бы у них не было своих вооруженных сил: в противном случае Магон просто взял бы штурмом безоружный город, ибо карфагеняне не церемонились, когда им это было нужно, со своими соотечественниками, тем более в такой драматической ситуации, в какой оказался Магон. На последнем этапе войны с римлянами в 207 г. до н. э. карфагеняне разместили в Гадесе свой гарнизон, что позволило Магону совершить различные насилия (Liv. XXVIII, 2,16; 36, 3). Видимо, наличие гарнизона особенно возмутило гадитан, посланцы которых обещали римлянам выдать город и карфагенскую армию (Liv. XXVIII, 30,4). Исходя из сказанного, можно судить, что до этого карфагенского гарнизона в городе не было. Вероятно, такое положение можно распространить и на другие города испанских «тирийцев».

Власть карфагенян распространялась не только на финикийские колонии. Хотя утверждение Трога-Юстина о подчинении карфагенянам большей части Испании — явное преувеличение, появиться оно без каких-либо оснований не могло. Представляется, что после распада Тартессийской державы, от которой отпали и металлоносные территории Онобского района (хотя его население было тартессийским), то, что от державы осталось, признало власть Карфагена. В каком положении находились тартессии внутри Карфагенской державы, неизвестно. По словам Силия Италика (III, 391—405), владениями «Аргантониевых внуков» управляли собственные цари. Возможно, они находились на положении «союзников», которые управлялись своими властями, но были лишены внешнеполитической и военной инициативы и должны были поставлять контингенты в карфагенскую армию, а также платить подать (Diod. XXV. 10, 3); их верность обеспечивалась заложниками (Diod. XXIV, 10, 2), а попытка уклониться от подчинения рассматривалась как мятеж (Diod. XX, 38, 1). Видимо, реальные взаимоотношения определялись конкретными обстоятельствами. В 230 г. до н. э. зять Гамилькара Гасдрубал силой привел к покорности союзных нумидийцев (Diod. XXV, 10, 3), а в 204 г. до н. э. другой Гасдрубал был вынужден выдать свою дочь замуж за нумидийского царя Сифакса, чтобы обеспечить его верность (Liv. XXIV, 23, 4).

Вхождение в Карфагенскую державу привело к реальным изменениям в испано-финикийских городах. Описание Страбоном (III, 5, 3) Гадеса почти исключает наличие у этого города окружающей территории; настолько малы были его владения, что даже для собрания гадитане сходились в соседнюю Гасту (Strabo III, 2, 2). Учитывая, что Гадес добровольно сдался римлянам (Liv. XXVIII, 37, 10), нельзя думать, что территорию, если она была, у города отняли. Раскопки показали, что гадитанские некрополи V—III вв. до н. э. располагались очень близко к городу^[525]. Но до захвата Гадеса карфагенянами какая-то территория у него имелась. Как рассказывают Витрувий и Афиней Полиоркет, еще до штурма города карфагеняне взяли и разрушили крепость (castellum, χωριδιον). Следовательно, какая-то территория вне городских стен у гадитан имелась. Поэтому можно предполагать, что карфагеняне после штурма отняли у гадитан их земледельческую округу. В других городах она могла сохраниться.

Экономический кризис и распад Тартессийской державы нарушили связи между финикийскими городами и внутренними районами Испании. Хотя в верхней долине горное дело не пришло в упадок и местная знать продолжала обогащаться^[526], Малака и другие города средиземноморского побережья, ранее тесно связанные с этим регионом, в торговле металлом практически не участвовали. Наметившаяся, вероятно, еще в VI в. до н. э. перестройка экономической структуры привела к радикальным изменениям в их хозяйстве. По-видимому, еще большую роль стало играть земледелие, но особенное значение приобрело рыболовство и обработка его продуктов. Специальная рыбная приправа — гарум — становится чуть ли не главным товаром испано-финикийской внешней торговли. В Афинах V—IV вв. до н. э. эта приправа считалась продуктом «международного класса»^[527]. Страбон (III, 3,4) выразительно связывает Секси с соленой рыбой. Изготовление гарума становится важным занятием и для гадитан, судя по найденным остаткам специальных мастерских^[528]. Активно занимались гадитане и рыболовством. По словам Страбона (III, 3, 4), даже гадитанские бедняки ради рыбной ловли добирались на своих маленьких кораблях, называемых «конями» из-за украшения носа, до Ликса на атлантическом побережье Африки. И все же сфера гадитанской торговли солениями и продуктами рыболовства сужается, и гадитане пытаются компенсировать этот урон переходом к другим видам деятельности. В частности, с начала V в. до н. э. в городе появляются мастерские, изготовлявшие терракотовые маски и другие виды глиняной продукции^[529].