Читать книгу - "История древней Испании - Юлий Циркин"

Итак, в VI в. до н. э. Тартесс вступил в полосу кризиса. Но для исчезновения его с политической карты был необходим последний толчок.

Юстин (XLIII, 5,3) говорит, что массалиоты заключили с испанцами «дружбу», т. е. явно соглашение о союзе. В сохранившейся эпитоме нет никаких хронологических указаний. Ясно только, что это произошло после первой победоносной войны с карфагенянами и до нападения галльского вождя Катуманда на Массалию. Последнее имело место незадолго до нападения галлов на Рим (lust. XLIII, 5, 8), т. е. в начале IV в. до н. э. Так что для заключения массалиотско-испанского союза остается огромный промежуток времени более чем в полтора века. Однако V в. до н. э. считается временем определенного упадка Массалии^[506], и едва ли массалиоты могли тогда свершить те славные дела, о которых говорил Трог и рассказ о которых Юстин сократил до нескольких предложений. Поэтому кажется предпочтительным отнести заключение этого союза ко времени до этого упадка, т. е. ко второй половине VI или самому началу V в. до н. э.

Кем были эти испанцы, из текста Юстина тоже не ясно. Но уже говорилось, что интересы массалиотов (в отличие от эмпоритов) концентрировались на юге Испании, т. е. в Тартессиде. Это позволяет говорить, что контрагентами массалиотов были именно тартессии. В 40-х гг. VI в. до н. э. союз с тартессиями не был возможен: ведь даже фокейцы, бежавшие из родного города, были вынуждены поселиться на Корсике, а не в Тартессиде из-за недружелюбной позиции Тартесса. Это сокращает хронологический промежуток.

Юстин (XLIV, 5, 2—3) рассказывает, что на Гадес напали соседи, завидовавшие росту города. Этими соседями могли быть только тартессии. Гадитане были вынуждены просить помощи у карфагенян, которые и гадитан от обиды защитили, и большую часть страны (провинции, как пишет латинский автор) подчинили своей власти. Совершенно ясно, что Юстин жестоко сокращает здесь оригинальный текст Трога, сводя к двум фразам повествование об основании Гадеса, куда были перенесены святыни Геркулеса (т. е. тирского Мелькарта), о росте города и о зависти к нему соседей, наконец, о нападении соседей на Гадес и обращении гадитан к единокровным карфагенянам, результатом чего стала военная экспедиция Карфагена. Здесь нет ни одного слова о вмешательстве божества, его явно не было и в оригинальном повествовании, ибо в противном случае Юстин не преминул бы рассказать о нем, так как он достаточно подробно излагает имевшиеся у Трога рассказы о всяческих чудесах и божественном вмешательстве, сводя к краткому конспекту собственно историческое повествование^[507]. Весь контекст настолько благоприятен для карфагенян, что можно полагать, что конечный источник Трога был карфагенский.

К другому направлению традиции принадлежат почти совпадающие (различия имеются только в некоторых деталях) рассказы Витрувия (X, 13, 1—2) и Афинея Полиоркета (9) о штурме карфагенянами Гадеса. Из этих рассказов следует, что события развивались не столь ясно и прямолинейно, как повествует Трог.

Как представляется, в конце VI или в начале V в. до н. э. был заключен союз между Массалией и Тартессом. Он был основан на общих интересах. Массалиоты, вероятно, стремились вернуть себе позиции, завоеванные ими во время талассократии, атартессии — выйти из кризиса, изгнав финикийцев с побережья^[508]. Хотя к этому времени восточная часть державы ускользнула из-под власти Тартесса, правители «княжеств» этой части тоже могли принять участие в общем предприятии. С этим согласуется упоминание Секси (Сикса) как города мастиенов (Fr. Gr. Hist I, Нес. fr. 43). Возможно, когда Гекатей писал свое «Землеописание», этот город действительно находился под властью мастиенов. Археологические и нумизматические данные недвусмысленно свидетельствуют о финикийском характере города^[509]. Так что либо Гекатей просто локализует Секси в земле мастиенов, либо отмечает фактическую принадлежность города ко времени написания его труда. Отсутствие контекста не позволяет сделать окончательный вывод. Но во всяком случае исключить последнюю возможность нельзя.

Что касается Гадеса, то вполне возможно, что гадитане все же сумели отбить нападение тартессиев. Но карфагеняне, использовавшие их приглашение как повод к вмешательству вдела Пиренейского полуострова, не собирались уходить и взяли штурмом пригласивший их город. В принципе в этом нет ничего странного. Гадес не собирался уступать Карфагену свои позиции^[510]. Обстановка кризиса и в связи с этим необходимость экономической перестройки тем более заставляла гадитан всеми силами удерживать свои позиции. Сардинский материал показывает, что карфагеняне не останавливались перед разрушением или вытеснением городов своих соплеменников^[511]. Так что не удивительно, если и в Испании они прибегли к штурму Гадеса.

Установить дату этого события трудно. Приводимый ранее в качестве terminus ante quem 509 г. до н. э., т. е. год заключения первого римско-карфагенского договора, принять нельзя, ибо этот договор никакого отношения к Испании не имеет. Прекрасный мыс, за который римлянам плавать не разрешалось и который, следовательно, был границей если не владений, то сферы влияния Карфагена, вопреки мнению ряда исследователей^[512], находился не в Испании, а в Африке^[513], как это утверждал и Полибий (III, 23, 1-2).

Юстин говорит, что карфагеняне не только защитили гадитан, но и подчинили большую часть страны. Последнее, разумеется, явное преувеличение. Подчинение части Испании — это подчинение тех, кто напал на Гадес, т. е. тартессиев. Что случилось с самим городом Тартессом, неизвестно. В источниках, повествующих о более поздних событиях, он уже не упоминается. Поэтому можно думать, что он был или разрушен, или покинут. Тартессийская же держава окончательно распалась. Силий Италик (III, 391—405), перечисляя владения «Аргантониевых внуков», т. е. последние остатки Тартессиды, называет только города долины Бетиса и южного клина Пиренейского полуострова. Даже район Онобы им более не принадлежал.