Читать книгу - "Роми Шнайдер. История жизни и любви - Гарена Краснова"

Дом располагался на окраине маленькой деревни, в которой проживали три сотни жителей. Роми разбила сад, посадила цветы, завела несколько собак и кошек. Она старалась не бывать в Париже. Что-то её удерживало от контакта с другими людьми. На деревенском кладбище она купила место для Давида, не предполагая, что очень скоро оно понадобится ей самой.

Сердце Роми Шнайдер остановилось 29 мая 1982 года в пять часов утра. Ей было сорок три года.

Накануне вечером они с Лореном вернулись из ресторана. Роми не хотелось спать, и она села писать ответ женскому журналу. Когда утром Лорен вошел в комнату, Роми продолжала сидеть у стола, но сердце её не билось.

Известие о смерти актрисы моментально разнеслось по Парижу. Её жизнь в последние три года была настолько драматична, что журналисты не сомневались в самоубийстве. Однако лучший французский патологоанатом установил «естественную смерть в результате остановки сердца в пять часов утра». Да и могла ли она, пережившая смерть сына, оставить сиротой свою маленькую дочь? Урок, полученный в результате трагической смерти Давида, заставил её взглянуть иначе на свои семейные обязанности. В последние месяцы жизни она не вспоминала о кино, а думала только о том, чтобы выжить. Но сердце не вынесло переживаний, выпавших на её долю. Свершилось предсказание старой дамы Розы Альбах-Ретти, умершей в 1980 году в возрасте ста шести лет: «Вполне возможно, что однажды моя внучка окажется в тупике, из которого нет выхода. Люди её склада, позволяющие себе жить эмоциями, чувствами и страстями, не задумываются о том, что свеча, которую пытаются задуть с двух сторон, очень быстро гаснет»^[111].

Знаменитая австрийская актриса Роза Альбах-Ретти знала, о чём говорит. Простояв на сцене театра более шестидесяти лет, она научилась спасать себя от чрезмерных душевных перегрузок. Но, видимо, секрет не передавался по наследству, ибо её сын Вольф, отец Роми, умер в возрасте шестидесяти восьми лет, а внучка прожила и того меньше.

Узнав о смерти Роми, Ален Делон бросился на помощь осиротевшему и полностью раздавленному случившимся Лорену Петену. Начиная с весны 1981 года Роми Шнайдер постоянно находилась под его присмотром. Он предчувствовал трагедию, хотя и не мог поверить в неё. На похороны приехали самые близкие друзья Роми, с которыми её связывала работа в кино, — Мишель Пикколи, Жан-Клод Бриали, Жан-Лу Дабади, Бертран Тавернье, Франсис Жиро, Жак Руффио, Роберт Энрико, Пьер Гранье-Дефер, Жак Дере. Присутствовал брат Роми, Вольф-Дитер. Магды Шнайдер не было на похоронах дочери, потому что она лежала в больнице с инфарктом.

Ален Делон, взявший на себя все заботы по организации похорон, приехал раньше всех и, простившись со своей бывшей невестой наедине, уехал. Он позаботился о том, чтобы прах Давида был похоронен в одной могиле с матерью. Сегодня они лежат под одной плитой, на которой начертаны два имени — Давид Хаубеншток и Розмари Альбах. Люди несведущие, возможно, даже не догадываются, что здесь покоится прах их любимой актрисы, вошедшей в историю мирового кинематографа под именем Роми Шнайдер.

Красота, творческая интуиция, естественность, благородство, мужество, смелость — из этих качеств складывалась творческая индивидуальность Роми Шнайдер. Её преданность кино не знала границ. Во имя творчества она не боялась совершать поступки, лишь на первый взгляд казавшиеся безумными, а в конечном счёте приводящие к победе. Она постоянно искала. «Моё заветное желание — стать перед камерой совсем другим человеком, понять проблемы, конфликты, чувства и стремления других женщин, более того — пережить их. Это удаётся лишь тогда, когда характер вырастает из среды. Моё единственное желание — делать работу как можно лучше, выстоять перед критическим взором публики»^[112].

Роми любила зрителей, они любили её. Идя на встречу с ней, знали, что не будут разочарованы. Свет вечной женственности исходил от Роми и от созданных ею образов. И до тех пор, пока будет существовать кинематограф, свет этой женщины, материализованный в её вдохновенном творчестве, будет согревать нас, рождая грустные мысли о том, как хрупка человеческая жизнь и как беззащитна красота перед властью беспощадного времени.