Читать книгу - "Опричники Сталина - Алексей Тепляков"

В страхе сесть в тюрьму за «саботаж» крестьяне были вынуждены обменивать свой скот на зерно и сдавать его в счет заготовок. Потребление продуктов стало стремительно падать. Трагической для казахов стала борьба властей с кочевым и полукочевым образом жизни: в 1930 г. было переведено на оседлость 87 тыс. хозяйств, в 1933 г. — 242 тыс. Сотни семейств сгонялись в одно место, а затем из них организовывались стационарные посёлки по типу деревень. Всё это, само собой, сопровождалось насильственной коллективизацией. Колхозные фермы часто представляли собой участки степи, огороженные арканами, где скот стремительно погибал от бескормицы.

В конечном итоге строительство социалистического сельского хозяйства вылилось в трагедию голода 1932–1933 гг., от которого погибло около 2,1 млн человек из 6,2 млн жителей республики. Спасаясь от голода и репрессий, свыше миллиона казахов и уйгуров мигрировало за пределы Казахстана, из них порядка 200 тыс. ушли в Китай. Есть мнение (например, А. Иконникова), что эти цифры недостаточно подкреплены источниками, но даже если считать число жертв голода несколько преувеличенным, оно всё равно остаётся неимоверно высоким и даёт все основания говорить о страшной демографической катастрофе, постигшей Казахстан в начале тридцатых годов ХХ века.

По мнению чекистов, виновниками массовых откочёвок были «байско-националистические элементы». За первые полгода работы Каруцкого было вскрыто порядка десяти таких «байских контрреволюционных группировок, организовавших по всему краю откочёвочное движение», причём большинство из них возглавляли… районные и низовые ответственные «и даже отдельные партийные работники-националисты». Именно они-де организовывали перегибы, скрывали зерно, переселяли целые аулы и искусственно создавали голод.

По докладу Каруцкого бюро Казахского крайкома ВКП (б) 2 июля 1932 г. приняло постановление о борьбе с массовым голодом, которое в условиях отсутствия продовольствия не смогло переломить ситуацию. Глава республиканского ОГПУ должен был, по мнению остальных членов бюро крайкома, стать в центре разрешения последствий голода: Каруцкому поручалось срочно внести предложения и по борьбе с тифом, и по ликвидации детской беспризорности: он, уже будучи главой Центральной детской комиссии, вошел в состав ЧК по борьбе с эпидемическими заболеваниями^[167].

Каруцкий и его подчинённые предпочитали действовать привычными для них методами.

Параллельно с истребительным голодом шли массовые репрессии. Только в 1929–1933 гг. областные тройки ОГПУ приговорили к расстрелу (по неполным данным) 3.386 казахстанцев и заключили в лагеря ещё 13.151 чел. Известно, что за 1930 г. тройки расстреляли 1.218 чел., а в 1931 г. — 1.001 чел. Таким образом, на 1929 г. (когда расстрелов наверняка было немного), 1932 и 1933 гг. приходится 1.167 расстрелянных во внесудебном порядке, хотя эта цифра, вероятно, занижена.

За один 1933 г. органами ОГПУ Казахстана было арестовано свыше 21 тыс. человек. Особенным цинизмом на фоне чудовищного мора выделялся печально знаменитый указ от 7 августа 1932 г. — так называемый «закон о колосках». За покушения на социалистическую собственность только за 1932 г. в Казахстане было осуждено 33.345 чел. Значительную долю осужденных за подобные «преступления» составили дети и подростки^[168].

Территория Казахстана была определена сталинским руководством и как место «кулацкой ссылки» для десятков тысяч крестьян из России, Украины и других республик. Только за 1931 г. в Казахстане было расселено 182 тыс. раскулаченных, из которых 97 % составляли депортированные из других регионов страны. В 1932–1933 гг. в спецпоселениях республики умер 55.441 ссыльный; в течение 1933 г. в Северном Казахстане умерло в 19 раз больше ссыльных, чем родилось^[169]. Начало 30-х годов также стало периодом формирования огромной империи ГУЛАГа в Казахстане — развертывания на территории нынешних Карагандинской, Кустанайской, Семипалатинской и других областей больших концентрационных лагерей для заключённых со всего СССР.