Читать книгу - "За Землю Русскую! - Александр Невский"

Оставалось испытать последнее средство – уловить Александра в свои сети коварством, хитро рассчитанными речами, пышными обещаниями. В 1248 г. папа Иннокентий IV отправил к Александру посольство и во главе его двух хитрейших кардиналов, Галда и Ремонта, которые должны были вручить ему папское послание и употребить все усилия к тому, чтобы склонить его к подчинению Риму.

Послание было составлено весьма искусно, но, как это часто бывает, слишком большая хитрость и тонкость приемов при встрече со светлым, возвышенным умом, с правдивостью благородной души потерпели полное крушение.

«Святейший отец много слышал о тебе, славном и дивном князе. Поэтому он прислал нас из числа своих кардиналов, чтобы ты выслушал нас», – говорили папские послы, представляясь князю.

Александр, без сомнения, в присутствии православных пастырей, знатнейших бояр и всего своего двора принял от послов папское послание. Оно было следующего содержания:

«Иннокентий епископ, раб рабов Господа, знаменитому мужу Александру, князю суздальскому…

Отец будущего века, насадитель непорочного совета, Искупитель наш Господь Иисус Христос низвел росу Своей благодати на ум славного блаженной памяти князя Ярослава, родителя твоего, которому, подавая вследствие удивительной щедроты неизреченную милость Своего ведения, приготовил путь в место, чрез которое он приведен был к Господней пастве, подобно овце, долгое время блуждавшей по пустыне, как мы узнали об этом от возлюбленного сына нашего Иоанна де Плано Карпини (guia sicut dilecto filio fratre lohanne de Piano Carpino de Ordine Fratrum Minorum Protonotario nostro ad gentem Tartaricam destinalo referente didicimus).

Отец твой, желая облечься в нового человека, смиренно обещал послушание своей матери римской церкви и был освящен руками того же брата, что он открыто и исповедал бы пред всеми людьми, если бы столь внезапно и столь несчастно не похитила его смерть.

И так как он завершил течение настоящей жизни столь счастливым концом, то надлежит благочестиво верить и без всякого сомнения принимать, что он, сопричислившись к лику праведных, покоится в вечном блаженстве, где блистает беспредельный свет, где разливается благоухание, не рассеиваемое ветром, и где сильна полнота любви, которой не уменьшает насыщение.

Итак, желая, чтобы и ты, ставший законным наследником в отцовском наследии, сделался причастником столь великого блаженства, мы, наподобие жены евангельской, возжегшей светильник, чтобы найти потерянную драхму, изыскиваем пути, употребляем усилие и прилагаем старание, чтобы иметь возможность благоразумно навеетъ тебя на мысль спасительно последовать по стопам твоего отца, с которыми во всякое время надлежит сообразоваться.

И как он от чистого сердца и с неложным намерением обещался принять постановления и учение римской церкви (corde sincero et mente non ficta se ad suscipienda mandata et documenta Romana Ecclesie dedicarat), так и ты, оставив путь погибели, приводящий к осуждению вечной смерти, смиренно вступил бы в единение с той же церковью, которая без всякого сомнения по прямому пути направляет к спасению своих почитателей».

Плано Карпини в описании своего путешествия в Татарию ни одним словом не дает предполагать, чтобы Ярослав Всеволодович при конце жизни изменил вере предков. О, как красноречиво он описал бы это событие, если бы действительно произошло что-либо подобное!

Но отчего не прибегнуть к обману ad majorem Dei gloriam (для вящей славы Божией)? Блистательная цель, имевшаяся в виду, не очистит ли недостойного средства? Ярослав Всеволодович скончался ведь так далеко от родины, от близких. Плано Карпини был почти свидетелем его кончины. Кто может возразить против того, что ввиду приближающейся смерти великий князь не склонился на увещания папского посла?

А пример отца, память которого была священною для сына, не должен ли подействовать сильнее самых красноречивых убеждений? Очевидно, папа много рассчитывал на эту часть своего послания. Но вышло нечто совершенно противоположное. Дух Александра возмутился при столь наглой клевете на его покойного отца. Негодованием блеснул его взор, и, без сомнения, гневное восклицание прервало на несколько минут чтение грамоты.

«Конечно, и ты не должен отвергнуть нашей просьбы, – говорилось далее в послании, – которая, служа с нашей стороны исполнением долга, послужит в то же время и твоим выгодам, потому что, когда мы таким образом требуем, чтобы ты боялся Бога и, любя Его всею душой, исполнял Его заповеди, конечно, ты не оказался бы в здравом разуме, если бы отказал в повиновении нам и даже Самому Богу, наместником Которого, хотя и не по заслугам, мы являемся на земле (cujus vices licet immeriti obtinemus in terris).

Впрочем, вследствие этого послушания честь какого-либо государя отнюдь не уменьшается, но благодаря ему всякая власть и временная свобода умножается, потому что достойно правят своими народами те, которые, сами стремясь властвовать над другими, в то же время стараются о повиновении божественному превосходству. Поэтому мы просим твое величество, увещеваем и прилежно убеждаем, чтобы ты снова признал своею матерью римскую церковь и оказал послушание ее первосвященнику.

Постарайся также действительно (efficaciter) привлечь к повиновению апостольскому престолу и твоих подданных, чтобы в вечном блаженстве наследовать тебе за это плод, который не гибнет вовек. Да будет тебе известно, что, если ты воспользуешься нашим – или лучше – Божиим благоволением, мы будем считать тебя наилучшим между католическими государями и всегда с особенным усердием будем стараться об увеличении твоей славы».

В приведенных строках, как в зеркале, отражается характер папства. Посмотрим, однако, в чем могла бы состоять та великая честь и слава, об умножении которой папа обещает русскому князю приложить особенное старание. Обращаясь к западноевропейскому политическому устройству в средние века, мы видим пирамидально-иерархический строй общества со множеством державцев разных наименований.

В основании пирамиды – подавленное духовно и экономически крестьянство. Над ним – целая иерархическая лестница синьоров, вассалов, подвассалов с разными титулами, герцогов, графов, ландграфов, бургграфов, маркграфов, вице-графов, баронов и т. д. Ступенью выше стояли короли, еще выше – император.

На самой вершине пирамиды, как бы покрывая ее своей мантией, возвышается верховный владыка Запада – папа, уже «не просто человек, но Бог», как учил один из защитников папства. Сам император властвует только по желанию и приказанию папы. Папа поставляет и судит его, но над ним, над папой, есть только суд Самого Бога…

Нам представляется чудовищной эта гордыня папства, исказившего духовный характер Церкви Божьей, придавшего ей образ и подобие земного царства, но такой взгляд на свою власть папа решительно высказывает и в послании к Александру. «Правители народов, стремясь к господству над другими, повинуются сами Божественному превосходству. Русский князь не должен отказывать в повиновении папе или лучше – Самому Богу, наместником Которого на земле является папа».