Читать книгу - "Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин"

4 декабря 1956-го пропал другой человек – американский пилот доминиканских авиалиний Джеральд Лестер Мэрфи. Его пустая машина была обнаружена недалеко от Сьюдад-Трухильо. Пропажей американского гражданина под давлением конгресса активно занялся госдепартамент. Доминиканская полиция вскоре арестовала другого пилота, доминиканца Октавио де ла Масу, обвинив его в драке с Мэрфи, в результате которой американец якобы упал со скалы в море. Однако арестованный упорно отказывался признать свою вину. 7 января 1957 года обвиняемого нашли повешенным в камере вместе с запиской, в которой тот признавал свою вину и сообщал о намерении покончить с собой. ФБР признало записку фальшивкой.

Между тем появились данные, что исчезновения Галиндеса и Мэрфи связаны друг с другом. В ноябре 1956 года в США был предан суду один из доминиканских лоббистов, Джон Фрэнк (он вел свою деятельность без обязательной в таких случаях формальной регистрации). Фрэнк сообщил, что за Галиндесом следили агенты Трухильо. Согласно показаниям Фрэнка агенты Трухильо предложили Галиндесу 25 тысяч долларов за его неопубликованную книгу, но тот отказался. Тогда Трухильо приказал убить упрямца. Мэрфи поручили арендовать самолет и оборудовать его для длительного перелета. В ночь исчезновения Галиндеса к самолету на «скорой помощи» привезли некого пациента. Мэрфи отвез «пациента» в Доминиканскую республику и неожиданно разбогател. Но он много болтал, поэтому тоже «исчез».

Все говорило о том, что таинственным «пациентом» был Галиндес.

Никто в США не сомневался, что за исчезновением Галиндеса стоял Трухильо. Против диктатора, убивающего людей на территории США, поднялась мощная волна негодования в американской прессе. Тогда Трухильо нанял за 500 тысяч долларов профессионального лоббиста Сиднея Бэрона, у которого были очень хорошие связи среди руководства Демократической партии в штате Нью-Йорк^[224]. Задачей Бэрона было «оказание влияния» на правоохранительные органы штата с тем, чтобы в результате следствия не появилось никаких формальных обвинений в адрес Трухильо. Бэрону удалось завербовать Мориса Эрнста^[225], одного из независимых общественных следователей, и дело начало «разваливаться». Доминиканцы дали взятку и крупнейшему медийному магнату США Херсту, в результате чего в июле 1957 года во всех херстовских изданиях появились статьи, ставившие под сомнение «доминиканский след» в деле Галиндеса.

В мае 1958-го Морис Эрнст опубликовал результаты своего расследования, полностью отрицавшие всякую связь Трухильо с исчезновением Галиндеса.

Согласно одной из версий исчезновения Галиндеса Трухильо истратил на эту операцию до миллиона долларов, а в самой акции участвовали 35 человек. Галиндеса похитили в его квартире (вероятно, члены мафиозной группировки некоего Байонни Джо Зикарелли – «Джо Зиза»). На самолете, пилотируемом Мэрфи, его привезли в Санто-Доминго, где после пыток убили.

Официальной датой смерти Галиндеса считается 30 августа 1963 года, но его тело так никогда и не было обнаружено. 5 июня 1956 года Колумбийский университет все же присвоил Галиндесу докторскую степень.

Однако – очередной парадокс истории – дело Галиндеса стало началом конца самого Трухильо. Диктатор поссорился со своим сыном и политическим наследником Рамфисом, который был другом «повесившегося» Октавио де ла Масы. А брат последнего в мае 1961 года стал одним из тех, кто подготовил убийство «благодетеля».

Надо сказать, что официальные власти и общественное мнение США были потрясены не столько исчезновением эмигранта Галиндеса, сколько убийством гражданина США Мэрфи. Это было воспринято как вызов со стороны Трухильо американской гегемонии в Западном полушарии, тем более что сенатор и конгрессмен от родного штата Мэрфи Орегона подвергли президента Эйзенхауэра резкой критике за мягкое отношение к отбившемуся от рук доминиканскому диктатору. Только давление конгресса и СМИ заставило администрацию Эйзенхауэра (ценившего Трухильо как союзника-сателлита в «холодной войне») в марте 1957 года направить Трухильо осторожный запрос насчет прояснения судьбы пропавшего американского летчика^[226].

Во второй половине 1957 года администрация Эйзенхауэра демонстрировала прохладное отношение к Трухильо, задерживая рассмотрение доминиканской заявки по программе помощи вооруженным силам.

В январе 1958-го начальник офиса центральноамериканских республик госдепартамента США проанализировал по заданию руководства доминикано-американские отношения и, учитывая важность стратегического положения Доминиканской республики для Штатов, пришел к выводу, что послу США в Сьюдад-Трухильо Фарланду надо побеседовать с Трухильо и убедить его пойти на демократизацию режима, хотя бы показную. В противном случае США все труднее и труднее было бы поддерживать свой имидж «демократического лидера» стран Западного полушария. Фарланд задание выполнил, и диктатор пообещал предпринять шаги в желаемом для американцев направлении.

Правда, Трухильо не преминул высказать в беседе с Фарландом свое недовольство «недружественной» политикой США и пригрозить, что не сможет быть им таким же верным союзником, как раньше.

Между тем осложнилось внешнеполитическое положение «благодетеля». На сей раз Трухильо слишком зарвался, поддерживая в Центральной Америке и Карибском бассейне разного рода заговоры и перевороты против режимов, которые имели наглость не очень почтительно к нему относиться.

Особую ненависть после 1947 году Трухильо по понятным соображениям питал к Кубе. В 1955-м он стал поддерживать повстанцев на острове, пытавшихся свергнуть реакционную диктатуру Фульхенсио Батисты. В 1956 году повстанческое движение возглавил Фидель Кастро (участник неудавшейся высадки из Кайо-Конфитес в 1947-м), и Трухильо начал поддерживать уже Батисту, посылая кубинскому диктатору, деньги, самолеты, вооружение и советников.

В июне 1958 года Рауль Кастро писал своему брату Фиделю: «Самолеты сбрасывают зажигательные бомбы, получаемые от янки на военно-морской базе Гуантанамо, как это имело место в последние дни. Янки приказывают Трухильо и Сомосе снабжать оружием Батисту, так как они из-за протестов на континенте уже не могут делать это так же бессовестно, как раньше. А в это время здесь с жалким охотничьим ружьем в руках умирает цвет нашего народа. Эти преступления надо разоблачить перед миром»^[227].