Читать книгу - "Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин"

В 1959 году министерство юстиции США разоблачило подкуп доминиканцами телекомпании Mutual Broadcasting System (MBS). По тайному соглашению с правительством Трухильо эта телекомпания обязалась передавать благоприятные для диктатора материалы в объеме 425 минут ежемесячно в течение 18 месяцев за вознаграждение в 750 тысяч долларов. После расследования компания была вынуждена объявить о своем банкротстве^[217].

У Трухильо существовал специальный прейскурант, согласно которому распределялись взятки в Вашингтоне. Так, обычному члену палаты представителей полагалось 5 тысяч долларов. Членам важных для доминиканцев комитетов и комиссий (например, по международным делам) платили больше. Сенаторы получали в районе 10 тысяч долларов и выше, а члены некоторых сенатских комитетов – 50-70 тысяч. Только в последние годы своей жизни Трухильо истратил из доминиканской казны на подкуп нужных людей в Вашингтоне около 10 миллионов долларов^[218].

Американский журнал «Лук» писал: «Трухильо тратил ежегодно 5 млн. долларов, не только чтобы убирать своих противников в Мехико-сити, Нью-Йорке и Каракасе, но и чтобы смазывать колеса могущественного лобби в Вашингтоне»^[219].

У маленькой Доминиканской республики в 1958 году было 54 консульства в США – больше, чем у любой другой страны мира^[220].

Доминиканское посольство в США давало нужным людям не только деньги. Сенаторам и конгрессменам поставлялись так же девушки, которые скрашивали их одиночество. Среди доминиканских лоббистов к 1961 году числились такие влиятельные сенаторы, как Дж. Смазерс^[221] (одно время – лидер демократического большинства в сенате, то есть второй по значению после президента человек в США), С. Тэрмонд, А. Эллендер, Г. Бэрд, спикер палаты представителей Дж. Маккормак. Сюда же можно отнести помощника госсекретаря Холлэнда и губернатора штата Флорида Бэронса. Обслуживал доминиканцев и зять госсекретаря Джона Фостера Даллеса – Роберт Хиншо.

Смазерс не только получал деньги, но и имел крупные вложения в игорный бизнес в Доминиканской республике. Принадлежавшая ему юридическая фирма защищала интересы доминиканских компаний.

У доминиканского лобби в США было две задачи: тактическая и стратегическая. В тактическом плане дружественные сенаторы и конгрессмены должны были добиваться увеличения квоты на импорт доминиканского сахара в США, и они честно отрабатывали деньги Трухильо: в 1956 году квота на ввоз доминиканского сахара в Соединенные Штаты выросла в два раза. В 1958-м базовая квота на ввоз доминиканского сахара в США составила 58 тысяч тонн.

В 1956 году борьба вокруг «сахарной квоты» разгорелась нешуточная. Доминиканские лоббисты в палате представителей вместе с лоббистами компании «Саут Пуэрто-Рико Шугар Компани» добились принятия законопроекта, благоприятного для их неофициальных работодателей. Однако в сенате были сильны позиции и «прокубинской» группировки (естественно, американских сенаторов оплачивала не только Доминиканская республика). Пришлось создать согласительную комиссию для сведения двух разных законопроектов по сахарной квоте к компромиссному варианту. Один из членов сената (проходивший в платежных списках Трухильо как «Сенатор») запросил за свои услуги 2500 долларов и еще 5000, если ему удастся протолкнуть в сенате законопроект палаты представителей. Другие два сенатора-лоббиста проходили в закулисной переписке под кличками Нефтяник (Бэрд) и Цветочек (Мартин).

Всего доминиканцы истратили в 1956 году на проведение выгодного для себя (прежде всего – для Трухильо) законопроекта о сахарной квоте 30 тысяч долларов^[222].

Однако при всей любви диктатора-сахарозаводчика к денежным знакам главным для него был все же инстинкт самосохранения. Поэтому стратегической задачей доминиканского посольства и доминиканского лобби в США было отслеживание и ликвидация в Соединенных Штатах любых потенциально опасных для режима оппозиционеров. В этом смысле ключевое значение приобретали контакты со СМИ, которые спускали на тормозах разоблачительные статьи доминиканских эмигрантов или неохотно сообщали об исчезновениях критиков политики «благодетеля».

Еще в 1935 году неизвестными в своей нью-йоркской квартире был убит бывший военный министр Доминиканской республики Бенкосме. В 1952 году расправились с Андреасом Рекеном, который издавал в США информационный бюллетень с разоблачением истинной политики «благодетеля».

После убийства Рекена неформальным лидером доминиканской оппозиционной эмиграции в США стал Хесус де Галиндес. Он родился в 1915 году. Был баскским националистом, участвовал на стороне республики в гражданской войне в Испании в 1936-1939 годах. В 1939-м нашел убежище в Доминиканской республике, где преподавал в дипломатической школе и представлял интересы правительства Страны басков в изгнании. Однако Галиндес не мог примириться с диктатурой, поэтому в 1946 году бежал в Нью-Йорк (как мы помним, Трухильо был близким другом Франко и препятствовал шагам ООН по изоляции фашистского испанского режима). Там он вступил в Межамериканскую ассоциацию за демократию и свободу, а активную политическую деятельность совмещал с преподаванием в Колумбийском университете международного права. Есть данные, что Галиндес был осведомителем ФБР^[223].

Галиндес написал несколько книг, разоблачавших реакционные латиноамериканские диктаторские режимы. Было известно, что он работает над объемной (700 страниц) докторской диссертацией, посвященной диктатуре Трухильо. Диссертацию (под названием «Эра Трухильо: пример ибероамериканской диктатуры») планировалось издать и в виде книги, и ее выход в свет предвкушали американские газеты и доминиканские эмигранты. «Благодетель» просто не мог допустить появления этой работы.

12 марта 1956 года после окончания лекций в университете Галиндес примерно в 10 часов вечера спустился в нью-йоркский «сабвей», и больше живым его никто не видел. Естественно, даже американская полиция сразу предположила «доминиканский след». В это время на рейде Нью-Йорка стояло два доминиканских корабля, один из которых покинул порт в эту ночь, однако вернулся через пять часов. Другой корабль ушел из Нью-Йорка позже.