Читать книгу - "50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко"

Вот как описал встречу двух авантюристов – самозванца и махинатора – В. Пикуль в рассказе «Прибыль купца Долгополова». «Емельян Иванович сидел посреди шатра на шелковых подушках, с ножом у пояса, по бокам держал заряженные пистоли. Долгополов сразу понял, что подушки – это еще не трон. Царь он или не царь, а прибыль с него купцу содрать надобно. “Великий государь! – бухнулся он в ноги Пугачеву. – А я твоему величеству подарки от Павлика привез”. Пугачев даже обомлел. Но “игру” принял».

После взаимного узнавания, рассказа о жизни малолетнего сына Павлика и подношения от него подарков купец приступил ко второй части разработанного им плана. Жалуясь на возрастающие тяготы жизни, он завел речь о царском долге за овес. Но пока Долгополов искал Пугачева, ему стало понятно, какая идет охота за предводителем бунтовщиков и как рискованно находиться рядом с ним. Оборотистый махинатор тут же решил увеличить сумму долга вдвое. «Петру III» был предъявлен счет на 3000 рублей.

Пугачев верно понял, что этим хотел сказать «богатый купец Иванов». Это была плата за прилюдное опознание в нем царя-батюшки Петра III доверенным человеком цесаревича. Деньги, правда, выдавать Емельян не спешил, приглашая немного погостить в его отряде, «чтобы было что потом рассказать сыну». Пребывая в лагере повстанцев, Долгополов все явственнее слышал ропот недовольства соратников своим лидером. 12 июля 1774 года крестьянская армия снова потерпела поражение, теперь под Казанью. Понимая, что денег из Пугачева ему не вытянуть, а опасность быть убитым постоянно возрастает, авантюрист все настойчивее стал проситься в Петербург. В середине июля он наконец вырвался из стана мятежников, практически без денег, но живой, и что самое главное, с новым замечательным планом. Если Долгополов не сумел добыть денег у «императора», то, может быть, ему удастся добыть их у самой Екатерины Великой.

В длинной дороге до Петербурга купец придумывает историю о целом заговоре, который якобы подготавливают яицкие казаки во главе с А. А. Овчинниковым и А. П. Перфильевым. Они-де, опираясь на многих своих соратников, готовы схватить и выдать властям самозванца, если царица за это им пожалует по сто рублей каждому. Для убедительности он к тому же сочиняет «из своей головы» для генерал-адъютанта князя Григория Орлова, теперешнего фаворита Екатерины, и послание от яицких казаков. В письме от 324 казаков, полностью вымышленным Долгополовым – от замыслов до подписей под фамилиями, – был изложен план поимки Пугачева.

В столицу купец прибыл 16 июля 1774 года и уже 18 июля явился к Григорию Орлову. Для того чтобы придать рассказу достоверности и «чтобы больше поверили письму», он назвался яицким казаком Астафием Трифоновым. Доклад получился очень достоверным, и Орлов немедля доставил мошенника в Царское Село, где в это время находилась Екатерина Великая.

Императрица безоговорочно поверила рассказу липового казака и одобрила предложенный план. Уж очень ей хотелось поскорее расправиться с наглым самозванцем, который компрометировал ее в глазах просвещенной Европы. Ей, «матери Отечества», необходима была безоговорочная любовь своих чад, чтобы слыть просвещенным монархом. Была создана «Секретная комиссия» по поимке Пугачева во главе с гвардии капитаном А. П. Галаховым и майором Руничем. Их снабдили 32 тысячами рублей золотом, и небольшой отряд отправился к низовьям Волги искать Пугачева.

Конец августа 1774 года был для Пугачева особенно неудачным. В ночь с 24 на 25 августа его настиг один из царских отрядов. У Черного Яра произошло последнее большое сражение противников. Здесь повстанческая армия была окончательно разбита, потеряв более 10 тысяч человек, а сам предводитель с небольшим отрядом приближенных успел скрыться на левом берегу Волги.

А 1 сентября «Секретная комиссия» добралась до Царицына, где и узнала, что остатки мятежников с предводителем бежали в заволжскую степь. После нескольких дней безрезультатных розысков неугомонный Долгополов стал убеждать Галахова выдать ему из отпущенных денег 3100 рублей и разрешить самостоятельный поиск. Командир решил отпустить купца, но только под присмотром надежного человека. Этим человеком оказался молодой поручик Дидрих. Поиск не успел даже толком начаться, как пришло известие, что Пугачева и его отряд выдали властям свои же казаки. Надо было сворачиваться и «Секретной комиссии», что очень не устраивало Долгополова. Возвращаясь из неудачного рейда, купец и поручик решили заночевать в деревушке недалеко от Симбирска. Дидрих после в рапорте писал: «Мы провели вечер со всем порядком и друг ко другу приличным обхождением». Но несмотря на все приличия, утром Дидрих Долгополова в пределах видимости не обнаружил. «Секретная комиссия» по розыску и поимке Пугачева теперь занималась активным розыском и поимкой Долгополова.

2 октября 1774 года купец Астафий Трифонович Долгополов был обнаружен у себя дома в Ржеве, арестован и в колодках доставлен в Санкт-Петербург. Здесь, в Тайной экспедиции Сената, Долгополову пришлось выдержать восемь допросов с пристрастием. Екатерина II лично следила за допросами мошенника, ей хотелось узнать, не связан ли он со ржевскими раскольниками, которые могли, по ее мнению, стать инициаторами и финансистами выступления Пугачева. Но даже дыба не принудила купца говорить правду. Показания он давал уклончивые, противоречивые, а некоторые эпизоды из своих авантюр и вовсе выдумывал.

Затем его перевели в Москву, куда также был доставлен в железной клетке Емельян Пугачев и другие уцелевшие повстанцы. Следственная комиссия на пытки не скупилась, здесь ломались и не такие устойчивые личности. Именно на московских допросах Долгополов дал о себе наиболее правдивые показания. Причастность к ржевским раскольникам отрицал, он «злого умысла против государства и Ея Величества никакого не имел и действовал совершенно самостоятельно». Просто бедный, полуразорившийся купец хотел немного поправить свое благосостояние.

Но бывший попутчик Долгополова к стану Пугачева, башкир Канзафар Усаев, на допросах красок не жалел, а чтобы себя обелить, решил очернить других. Он поведал, что всегда являлся надежным человеком и верным слугой «царю и Отечеству», но только «смущенный речами Долгополова» признал в Пугачеве Петра III. Может быть, Екатерина II и помиловала бы Долгополова, но она не смогла простить ему своей доверчивости. Поэтому жизнь он себе выторговал, а свободу – нет.

29 декабря начался судебный процесс, а через несколько дней была вынесена «Сентенция о наказании смертною казнью изменника, бунтовщика и самозванца Пугачева и его сообщников». Своему кровному врагу – Емельяну Пугачеву – просвещеннейшая из монархов выдумала страшное, воистину средневековое, наказание: «…учинить смертную казнь, а именно: четвертовать, голову взоткнуть на кол, части тела разнести по четырем частям города и положить на колеса, а после на тех же местах сжечь».

Долгополова ждала несколько другая участь. «Сентенция» об этом гласит: «Яицких казаков: Василья Плотникова, Дениса Караваева, Григорья Закладнова, мещерякского сотника Канзафара Усаева и ржевского купца Долгополова, за то, что оные злодейские сообщники… Канзафар Усаев был двоекратно в толпе злодейской, в разные ездил места, для возмущения башкирцев, и находился при злодеях Белобородове и Чике, разные тиранства производивших. Он в первый раз захвачен верными войсками под предводительством полковника Михельсона, при разбитии злодейской шайки под городом Уфою, и отпущен с билетом на прежнее жительство; но не чувствуя оказанного ему милосердия, опять обратился к самозванцу и привез к нему купца Долгополова. Ржевский же купец Долгополов разными лжесоставленными вымыслами приводил простых и легкомысленных людей в вящее ослепление, так, что и Канзафар Усаев, утвердясь больше на его уверениях, прилепился вторично к злодею. Всех пятерых высечь кнутом, поставить знаки и, вырвав ноздри, сослать на каторгу, и из них Долгополова, сверх того, содержать в оковах».