Читать книгу - "Венеция. Прекрасный город - Питер Акройд"

Ситуации, когда флот фактически выведен из игры, в Венеции боялись больше всего. Враги подбирались со всех сторон. Король Венгрии закрыл судоходство в Северной Адриатике, правитель Падуи заблокировал сухопутные торговые пути на запад. Флоты Генуи охранялись и все время росли. Они даже смогли войти в лагуну и сжечь городки вдоль берега Лидо. Такого в истории республики не случалось. Когда, объединив силы, генуэзцы и падуанцы захватили большой порт Кьоджа к югу от Венеции, кольцо вокруг города сомкнулось. Венеция оказалась в осаде. Можно было ожидать вторжения. Бизнес на рынке Риальто замер. Была прекращена выплата жалованья должностным лицам. Беднякам дож объявил, что они могут найти еду в домах богатых.

Перед лицом опасности венецианцы сплотились. Они предложили переговоры, но генуэзцы ответили, что не будут разговаривать с врагами, пока кони Святого Марка не будут взнузданы; к этому времени бронзовые кони, привезенные из разграбленного Константинополя, стали символом венецианской гордости и жадности.

Для венецианских властей это был момент крайней опасности, и они понимали, что требуются поддержка и совместные усилия всего народа, чтобы избежать фатального исхода. По настоянию народа они освободили из тюрьмы Витторио Пизани, который был заключен под стражу за поражение в Пуле. Теперь он стал популярной фигурой и главным защитником города. Сам дож Андреа Контарини помогал в обучении команд для вновь строящихся галер.

План, намеченный Пизани, заключался в том, чтобы затопить баржи и лодки, груженные камнями, в глубоких каналах вокруг Кьоджи и таким образом отрезать порт и генуэзцев в нем от материка и генуэзского флота в море. Эта идея принесла успех. Генуэзцы обнаружили, что блокированы, и вскоре начали испытывать затруднения в снабжении пищей, водой и порохом. Венецианцы также испытывали лишения, но у них было одно преимущество. У них была надежда. Как раз когда Пизани искусными маневрами сумел переиграть генуэзцев, пытающихся вырваться из Кьоджи, другой венецианский адмирал вернулся в порт. Карло Зено закончил военную экспедицию, занимавшуюся захватом генуэзских торговых судов на Средиземном море. Затем он получил инструкции возвращаться в лагуну на помощь городу.

Именно он помог воспрепятствовать все более отчаянным попыткам генуэзцев пробиться из Кьоджи. Произошли крупные бои на песчаных пляжах; генуэзский командующий Пьетро Дориа погиб при попадании пушечного ядра в башню, с которой он наблюдал за происходящим. После этого, в июне 1380 года, генуэзцы сдались. У Венеции оставалось еще немало забот на Адриатике и в Средиземном море. Но Генуя больше не бросала вызова Венеции. Генуэзские корабли больше не появлялись на Адриатике.

В год поражения некий генуэзский монах читал проповедь в своей конгрегации. Генуэзцы, по его словам, похожи на ослов: «Когда много ослов собирается вместе и одного из них бьют палкой, все разбегаются и несутся кто куда». Венецианцы же напоминали свиней: «Когда много свиней собирается вместе и одну из них бьют палкой, то все они, сгрудившись, бегут на того, кто ударил».

Победа имела для Венеции огромное значение. В XIV веке она сделалась одним из главных городов мира. В предыдущие столетия ее считали частью Востока с точки зрения культуры и торговли; к концу XIV века она стала настоящей европейской державой. По окончании войны Венеция продолжала претендовать по праву завоевания и владения на Дураццо и Скутари, Лепанто и Патрас, Аргос и Афины. Это были места, богатые вином и пшеницей.

В Италии Венецианская империя тоже росла или скорее складывалась шаг за шагом. В начале XV века Верона и Падуя отправили в Венецию послов для совершения официального акта подчинения. За ними последовали Равенна, Фриули и множество других городов – больших и малых. Венеция утвердила свое господство от Альп на севере до реки По на юге и от Бергамо и Кремы на западе до самого моря. Можно даже сказать, что ее жители восстановили античную провинцию Венетия, откуда пришли их предки.

В подконтрольные города присылали губернаторов и капитанов для руководства военными делами. Высокая должность на материке была прелюдией получения политических полномочий дома. При этом каждый город мог хранить свои привилегии, традиционные собрания и должности. Лишь постепенно происходил переход к более профессиональным и бюрократическим структурам при возрастающем значении небольшого числа аристократических фамилий. Венецианская схема неизбежно начинала воспроизводить себя. Большее влияло на меньшее. Но inclita dominante (главенствующий город), Блистательная владычица, как называли Венецию, – не стремился навязать этим территориям единство. Миланцы и флорентийцы были гораздо более склонны утверждать свою власть в подвластных им городах. Венецианцы были осторожнее или, возможно, консервативнее. Имела место некоторая путаница со статусом местных законов и их отношениями с венецианскими, но это было почти неизбежно. Континентальной империей руководили прагматизм и целесообразность. Не было Венецианского государства как такового, была лишь торговая конфедерация, опирающаяся на косвенные налоги, собираемые Венецией.

Кроме того, венецианцы препятствовали любому предприятию, которое могло бы оспорить коммерческое господство их города, к примеру, производству роскошных тканей, так что, согласно английскому наблюдателю 1760-х годов, «любой другой город на территории республики казался бедным по сравнению с метрополией». Врожденный консерватизм венецианского государства также активно мешал общей модернизации экономики территорий на материке. Это прямо вело к конечному финансовому упадку Венеции. Итальянцы оказались не в состоянии соревноваться с обновленными Англией и Голландией. Неспособность или неготовность создать государство, притом современное государство, также могла спровоцировать раздробленность Итальянского полуострова. В результате удобный случай для объединения и централизации был упущен. Италия осталась легкой добычей для иностранных держав.

Но Венеция была еще в безопасности. Ее защищала лагуна, а равнины и холмы Северной Италии отделяли от враждебного города Милан; горы и глубокие долины Альпийского региона прикрывали от противников с севера. Чем дальше расширялись владения, тем более ревностно их защищали. Вопросы обороны наряду с коммерческой выгодой были главными факторами, по которым судили о целесообразности присоединения городов и районов. Бездействие было уже невозможно.

И в первой четверти XV века Венеция объединила силы с Флоренцией против миланской династии Висконти; это было первое отступление от ее политики блестящей изоляции. В самой Венеции была сильная оппозиция альянсу. Венецианские купцы весьма успешно торговали с миланскими владениями, а любое территориальное достижение требовало бы постоянного присутствия армии. Тем не менее лидеры Венеции приняли решение войти в альянс со свободной республикой Флоренция против тиранов Милана. Выбранная стратегия оказалась успешной. И с устранением Висконти Италия пришла в состояние неустойчивого равновесия, весьма выгодное для Венеции. Осталось не более пяти государств, чьи претензии и ресурсы создавали этот баланс: Венеция, Неаполь, Флоренция, Милан и Папское государство. Центральный город с зависимой от него территорией назывался lo stato (владение). Со временем это слово стало обозначать коллективное существование нации или народа. Вначале эти stati зависели от личности правителя или правящей династии; в конце концов, они были политически и научно организованы так, чтобы заслуживать название «страна». Интересы государства стали первостепенными. Об этих новых итальянских державах немецкий историк фон Ранке писал, что «они не были ни нациями, ни расами; ни городами, ни королевствами; они были первыми в мире странами». И Венеция была одной из них, открывая путь развития нового мирового порядка.