Читать книгу - "Песня жаворонка - Уилла Кэсер"

котором практически нет конкуренции и человек не сталкивается постоянно с другими, готовыми работать до изнеможения. Отец решительно возражал против планов Ларса, но, продержав сына дома в течение года и убедившись в его бесполезности на ферме, отправил в богословскую семинарию, потому что не знал, что еще с ним делать, и в равной степени для того, чтобы скрыть его лень от соседей.

Как и Питер Кронборг, Ларсен преуспел в служении, потому что ладил с женщинами. Его английский был не хуже, чем у большинства молодых проповедников американского происхождения, и еще он ловко использовал умение играть на скрипке. Считалось, что он оказывает благотворное влияние на молодежь и пробуждает в ней интерес к церковной работе. Он женился на американке и после смерти отца получил свою долю наследства, весьма значительную. Он обдуманно вкладывал капитал в дела и был редкой птицей среди священников — обладателем независимого дохода. Его ухоженные белые руки были тому доказательством: они свидетельствовали, что он успешно устроил свою жизнь к собственному удовольствию. Его канзасские братья приходили в бешенство от одного вида этих холеных рук.

Ларсену нравились удобства и блага жизни — в том объеме, в каком были ему известны. Он допоздна спал по утрам, был привередлив в еде и читал множество романов, предпочитая сентиментальные. Он не курил, но ел много конфет «для горла» и держал коробку шоколадных драже в правом верхнем ящике письменного стола. Он всегда покупал абонементы на симфонические концерты и играл на скрипке для женских культурных клубов. Он не носил запонки, кроме воскресений, так как считал, что со свободным запястьем удобнее играть на скрипке. Репетируя с хором, он всегда держал кисть, выставив мизинец и указательный палец выше остальных, в подражание когда-то виденному знаменитому немецкому дирижеру.

В целом преподобный Ларсен не был лицемером; он просто проводил жизнь за отдыхом и игрой, чтобы наверстать время, которое его предки безрассудно потратили на рытье земли. Он был простодушен и добр, любил конфеты, детей и духовные кантаты. Он мог без устали трудиться над практически любой разновидностью игры.

Доктор читал «Плач Марии Магдалины», когда мистер Ларсен и Тея вернулись в кабинет. Арчи понял по лицу священника, что Тее удалось его заинтересовать. Мистер Ларсен, казалось, забыл о своей враждебности к доктору и обратился к нему непринужденно, как только вошел. Он стоял, держа скрипку, и, когда Тея села, указал на нее смычком:

— Я только что сказал мисс Кронборг, что хотя не могу обещать ей ничего постоянного, но мог бы предоставить кое-что на ближайшие месяцы. Моя сопрано — молодая замужняя женщина, и ей временно нездоровится. Она будет рада на время освободиться от своих обязанностей. Мне очень понравилось пение мисс Кронборг, и я думаю, что занятия в моем хоре пойдут ей на пользу. Пение здесь вполне может открыть ей другие возможности. Мы платим нашей сопрано только восемь долларов за воскресенье, но она всегда получает по десять долларов за пение на похоронах. У мисс Кронборг проникновенный голос, и я думаю, ее будут часто приглашать спеть на похоронах. Несколько американских церквей обращаются ко мне за солисткой в этих случаях, и я мог бы помочь ей неплохо подзаработать таким образом.

Это прозвучало мрачновато для доктора Арчи (он как врач не любил похороны), но он постарался принять предложение благосклонно.

— Мисс Кронборг говорит, что ей не удалось найти жилье, — с воодушевлением продолжал мистер Ларсен, все еще не выпустив из рук скрипку. — Я бы посоветовал ей держаться подальше от пансионов. Среди моих прихожан есть две немки, мать и дочь. Дочь была замужем за шведом и прикипела к шведской церкви. Они живут недалеко отсюда и сдают часть дома. У них сейчас свободна большая комната, и они просили меня порекомендовать кого-нибудь. До сих пор никто из жильцов у них не столовался, но миссис Лорх, мать, хорошо готовит — во всяком случае, я всегда рад поужинать у нее, — и, думаю, она позволит этой молодой женщине питаться вместе с семьей. Дочь, миссис Андерсен, тоже музыкальна, поет в Моцартовском обществе. Думаю, им было бы приятно иметь в доме студентку, изучающую музыку. Вы говорите по-немецки, я полагаю? — обратился он к Тее.

— О нет, лишь несколько слов. Я не знаю грамматики, — пробормотала она.

Доктор Арчи заметил, что ее глаза снова ожили, они были уже не такие застывшие, как все утро. «Если этот тип может ей помочь, мне не следует быть надменным», — сказал он себе.

— Вам бы понравилось жить в таком тихом доме, со старомодными людьми? — спросил мистер Ларсен. — Мне сдается, трудно найти более подходящее место для занятий, если вы хотите именно заниматься.

— Думаю, моя матушка будет довольна, если я поселюсь в такой семье, — ответила Тея. — А я уже рада обосноваться где угодно. Я теряю время.

— Хорошо, будем ковать железо, пока горячо. Пойдемте к миссис Лорх и миссис Андерсен прямо сейчас.

Священник убрал скрипку в футляр и подхватил черно-белую клетчатую дорожную кепку, которую надевал, ездя на велосипеде «Колумбия» с одним высоким колесом и одним маленьким. Все трое вышли из церкви вместе.

II

Так и получилось, что Тея обошла пансионы стороной. Когда доктор Арчи уехал из Чикаго, она уже удобно устроилась у миссис Лорх, и счастливое воссоединение с сундуком несколько сгладило боль разлуки с доктором. Миссис Лорх и ее дочь жили в полумиле от шведской реформистской церкви, в старом квадратном каркасном доме с крыльцом, подпертым тоненькими колоннами, посреди сырого двора, полного больших кустов сирени. Дом, оставшийся еще с тех времен, когда на этом месте была деревня, остро нуждался в покраске и смотрелся угрюмо и уныло среди нарядных соседей в стиле королевы Анны. При доме был большой задний двор с двумя рядами яблонь и увитой виноградом беседкой, и кривая дорожка шириной в две доски вела к бакам с углем в дальнем конце участка. Комната Теи была на втором этаже и окнами выходила на задний двор, и Тея понимала, что зимой придется носить для себя наверх уголь и растопку из бака. В доме не было центрального отопления, а водопровод — только на кухне, и потому хозяйка брала с жильцов совсем недорого. Все комнаты отапливались печами, а воду жильцы качали из цистерны под крыльцом или носили из колодца, расположенного у входа в виноградную беседку. Старая миссис Лорх никак не решалась на дорогостоящий ремонт дома; действительно, у нее было очень мало денег. Она предпочитала оставить дом таким,