Читать книгу - "Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин"

Даже среди большевиков власть Далькома еще не получила всеобщего признания. Многие из них не поддерживали подход Краснощёкова к несоветским органам самоуправления. 5 января 1918 года прошли новые выборы в Благовещенский Совет, на которых под давлением матросов Амурской флотилии и рабочих-металлистов одержали верх большевики, хотя в числе избранных оказались и эсеры (как правые, так и левые), и меньшевики. Мухин возглавил исполком Благовещенского Совета, в январе 1918 года провозгласившего свою власть в Амурской области. Новое благовещенское правительство не выступило в открытую против Далькома, но проводило свою политику, заменяя земские и городские органы советами. Несмотря на свой компромисс с земствами, в январе – феврале 1918 года Дальком приступил к реквизициям и конфискациям, а также ввел цензуру и секуляризацию образования, чем способствовал усилению антисоветского движения. Рабочие арсенала, матросы Амурской флотилии, гарнизонные войска, «интернационалисты» (бывшие немецкие и австрийские военнопленные) и корейские отряды, мобилизованные Александрой Петровной Ким и другими, объединились в Красную гвардию, став главной опорой cоветской власти. Новыми союзниками большевиков к востоку от Байкала стали демобилизованные солдаты, многие из которых вернулись домой в феврале 1918 года благодаря перемирию, заключенному большевиками с Германией и ее союзниками^[372]. Как и в других частях бывшей империи, солдаты оказались главными проводниками революционной политики в сельской местности и главной социальной базой новой власти^[373].

Впрочем, реальной властью Дальком обладал только в Хабаровске, Владивостоке и Сучане. Военно-революционные комитеты во Владивостоке и Хабаровске арестовывали директоров банков, сотрудников таможни, служащих бирж труда, глав почтовых и телеграфных контор, редакторов газет и офицеров. Далькомовская программа распределения земли, включавшая в себя наделение землей корейцев, не вызвала энтузиазма среди казаков и старожилов. Реквизиции зерна усилили враждебность населения к cоветской власти, и эсеры сохраняли свою популярность в сельской местности на протяжении всего 1918 года^[374].

Противники большевиков не сидели сложа руки. В середине января 1918 года Особый маньчжурский отряд Семёнова, состоявший из забайкальских казаков, бурят-монголов и других добровольцев, двинулся из зоны отчуждения КВЖД в Забайкальскую область и занял несколько станций. Примерно в это же время большая группа уссурийских казаков избрала своим атаманом Ивана Павловича Калмыкова, недавно вернувшегося с фронта и враждебно настроенного по отношению к большевикам. Впрочем, многие возвратившиеся казаки-фронтовики поддерживали большевиков, а беднейшие из казаков приветствовали перераспределение земли^[375]. Несмотря на весьма распространенные среди амурских казаков радикальные настроения, всеобщей поддержкой большевики у них не пользовались, и некоторые из них присоединились к группе, формируемой Гамовым. Тем временем меньшевики продолжали апеллировать к оборонческому национализму, указывая на возросшую из-за большевиков китайскую и японскую угрозы. Владивостокский биржевой комитет начал собирать деньги на охрану фабрик. В связи с начавшимися в Брест-Литовске советско-германскими переговорами, которые сам же Дальком осудил как «тяжелый удар революции», противники большевиков получили широкую международную поддержку. В конце января 1918 года консулы Японии, Китая, США, Великобритании, Франции и Бельгии выразили свой протест против роспуска Владивостокской городской думы Владивостокским Советом и других действий новой власти. Японские и английские военные корабли, а также американский корабль «Бруклин», вернувшийся в феврале 1918 года, официально занимались охраной иностранной собственности в порту и иностранных граждан, но косвенно поспособствовали выживанию Приморского земства и небольшевистского городского самоуправления, которым руководил Агарёв^[376].

6 марта 1918 года, вскоре после того, как Краснощёков, пытающийся укрепить власть Далькома в Амурской области, прибыл в Благовещенск для участия в Четвертом Амурском областном съезде крестьянских делегатов, силы Гамова и Кожевникова арестовали делегатов, Краснощёкова и Благовещенский Совет, установили контроль над городом и попытались занять близлежащие железнодорожные станции. Противники большевиков стремились создать коалиционную власть земских и городских самоуправлений, областного крестьянского Совета и Войскового правления Амурского казачьего войска с участием советов рабочих депутатов. Но наступление 12-тысячной Красной гвардии, состоявшей, в том числе, из «интернационалистов», матросов Амурской флотилии и украинских новопоселенцев^[377] под командованием Моисея Губельмана, вынудило противников большевиков 13 марта 1918 года отступить в Сахалян (Хэйхэ) на китайском берегу Амура. В Сахаляне Гамов и Кожевников основали Бюро самоуправлений Амурской области – областное правительство в изгнании. Примерно в это же время, 7 марта 1918 года, советские войска под командованием Сергея Георгиевича Лазо, пришедшие с запада от Байкала, отразили наступление Семёнова в Забайкалье, оттеснив его отряд обратно в зону отчуждения КВЖД^[378]. Впрочем, состоявшееся в этом же месяце наступление Калмыкова на Гродеково оказалось более успешным, и бои затянулись на три месяца^[379].

Вооруженная борьба с отрядами Семёнова, Калмыкова и Гамова подтолкнула советские правительства к дальнейшим попыткам укрепления своей власти. Кроме национализаций и реквизиций, большевики и их союзники в Забайкальской, Амурской и Приморской областях взяли за основу для своих действий двусмысленные резолюции Третьего Всероссийского съезда Советов. Съезд провозгласил Советскую Российскую Республику как федерацию свободных национальных республик, но в то же время называл ее федерацией советов с широкой областной и местной автономией. За национальными и областными советскими республиками оставались существенные учредительные права. Таким образом, этот юридический хаос подразумевал, в том числе, и право на региональное самоопределение в соответствии с программной статьей Иосифа Виссарионовича Сталина от 1913 года, в которой он поддержал областнический подход к децентрализации^[380].