Читать книгу - "Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945 - Федор Синицын"

Однако уже вскоре советское руководство приняло решение восстановить в Красной армии прибалтийские воинские части, которые стали первыми национальными частями, вновь созданными в советских войсках в период войны. Причина такого шага была в том числе идеологической — показать вклад литовского, латышского и эстонского народов в борьбу с нацистской Германией. 3 августа 1941 г. была сформирована 201-я латышская дивизия, 51 % воинов которой составляли латыши по национальности. Дивизия вела успешные боевые действия, в октябре 1942 г. получила звание гвардейской. К осени 1944 г., в связи с потерями на фронте и исчерпанием призывного контингента из числа латышей, их процент в дивизии снизился до 36,3 %. С декабря 1941 г. началось формирование 16-й литовской стрелковой дивизии, 36,3 % воинов которой составляли литовцы. К сентябрю 1942 г. был сформирован 8-й эстонский стрелковый корпус, который можно назвать самым национальным из всех прибалтийских частей: на ноябрь 1942 г. эстонцы составляли 88,5 % личного состава корпуса, то есть больше, чем в довоенной Эстонии (88,1 % на 1934 г.). Это соотношение сохранялось с небольшими изменениями всю войну. Языком службы был эстонский, при этом служившие в корпусе неэстонцы также им владели^[680].

13 ноября 1941 г. Государственный Комитет Обороны принял решение о формировании национальных воинских соединений в республиках Средней Азии, Казахстане, Башкирии, Кабардино-Балкарии, Калмыкии и Чечено-Ингушетии. Главная причина создания таких частей заключалась в том, что к осени 1941 г. среди призывников многих союзных и автономных республик обнаружилось немало людей, слабо владевших русским языком или совсем не знавших его. Это серьезно затрудняло их обучение военному делу, удлиняло сроки подготовки боевых резервов. Поэтому важно было наладить работу с личным составом на родном языке^[681], что было возможно сделать только в рамках национальных воинских частей.

Всего за годы войны в Красной армии было создано значительное количество национальных подразделений — 2 стрелковых корпуса, 21 стрелковая дивизия, 20 кавалерийских дивизий, 15 отдельных стрелковых бригад, 2 стрелковых полка, авиаполк, 2 отдельных стрелковых батальона, кавдивизион, авиаэскадрилья, общим числом военнослужащих 770 тыс. человек^[682]. Большинство таких формирований просуществовало недолго. Уже в 1942 г. были расформированы 15 национальных дивизий и 10 национальных бригад^[683]. Основная причина ликвидации национальных частей состояла в том, что по мере обучения их бойцов военному делу и русскому языку надобность в существовании таких воинских подразделений отпадала. Другая причина заключалась в отмене призыва в армию представителей некоторых народов СССР. 19 сентября 1941 г. Закавказский фронт получил такое предписание в отношении аджарцев, хевсуров, курдов, сванов и мохевцев. 26 июля 1942 г. был отменен призыв коренных народов Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Дагестана. Представители этих народов, которые уже были на фронте, остались в Красной армии до конца войны (кроме представителей репрессированных народов). Причина ограничения призыва состояла в обвинении представителей этих народов в «нелояльности»^[684] и «неэффективности» и на фронте^[685].

Однако основная причина такой «неэффективности» состояла не в том, что работа с призывниками и военнослужащими «нерусских» национальностей порой была организована очень слабо. 7 августа 1943 г. А. С. Щербаков на сборе агитаторов, работающих среди бойцов «нерусской» национальности, отметил, что в 1941–1942 гг. работа по укреплению дружбы народов в армии «была поставлена плохо», произошло немало «чрезвычайных происшествий». Этот вывод подтверждают докладные записки НКВД от 12 апреля 1942 г. и Политуправления Южного фронта от 8 мая 1942 г., которые указывали на случаи национальной розни в армии, «пренебрежительного отношения» некоторых командиров и политработников «к бойцам — грузинам, азербайджанцам, дагестанцам и узбекам»^[686].

Летом и осенью 1942 г. в армии «было распространено мнение о природной небоеспособности узбеков, армян, азербайджанцев и др.». Среди части военных бытовало мнение, что «карелы сплошь все предатели», так как они «помогали» финским оккупантам. О калмыках ходили слухи как о «сплошных бандитах», в связи с чем даже были предприняты попытки выселения калмыков из двух сел в прифронтовой зоне Калмыкии, которые вышестоящему командованию пришлось пресекать. На Закавказском фронте была «распространена „теория“, что якобы кадры нерусской национальности не умеют и не хотят воевать». По причине таких настроений, в частности, в ЧИАССР в сентябре 1942 г. командование партизанского движения избегало представителей титульных национальностей при подборе кадров для партизанского движения. Только к середине ноября 1942 г., после принятия мер, в партизанских отрядах удалось довести долю чеченцев до 26,8 %, ингушей — до 9,8 %. Отрицательное отношение к национальным частям провоцировали и отдельные факты измены среди их бойцов. К июню 1942 г. доля красноармейцев «нерусских» национальностей, призванных в Закавказье и Средней Азии, составляла до 79,8 % среди всех перебежчиков. На Южном фронте факты умышленного членовредительства были отмечены в основном среди красноармейцев «нерусской» национальности^[687].

В июне 1942 г. Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) издало докладную записку «О недостатках партийнополитической работы в Красной армии», в которой старое руководство Главполитуправления РККА (Л. З. Мехлис)^[688] было обвинено в том, что «недостаточно уделяло внимания воспитательной и агитационно-пропагандистской работе в тех частях, где имеется значительное число бойцов из национальных республик»^[689]. Чтобы решить эту проблему, 17 сентября 1942 г.

Главное политуправление Красной армии издало директиву «О воспитательной работе с красноармейцами и младшими командирами нерусской национальности»^[690]. К воинским подразделениям были прикомандированы агитаторы, владеющие национальными языками, была осуществлена массовым тиражом публикация политической и художественной литературы на национальных языках^[691]. В 1942–1943 гг. в действующей армии издавались 50 газет на национальных языках^[692].