Читать книгу - "Преступление и наказание в России раннего Нового времени - Нэнси Шилдс Коллман"

Даже до этого государство, очевидно, оплачивало содержание уголовных преступников, как неявно следует из Соборного уложения, согласно которому казна выделяла средства для строительства тюрем Разбойного приказа в Москве, и из запросов воевод о том, как обеспечивать содержание уголовных преступников. В 1658 году государство взяло на себя оплату сторожей во всех случаях, когда кого-то заключали под домашний арест за «слово и дело». Особняком стоит петровский закон, требовавший, чтобы истец оплачивал содержание в тюрьме обвиняемого, подозреваемого в совершении уголовного преступления. Тот факт, что приказы требовали от воевод на местах регулярно присылать списки заключенных и принуждали их скорее решать дела и освобождать задержанных, говорит не только о желании вершить правосудие, но и в большей степени о попытке сокращения расходов^[241].

Несмотря на это, как будет показано в главе 7, судебные дела могли длиться годами, и заключенные все это время томились в тюрьмах. Уложение устанавливало шестимесячный срок для решения уголовных дел, а в 1669 году Новоуказные статьи конкретизировали: «Указ учинить по рассмотрению тотчас, чтоб в тюрьмах напрасно не сидели». Уложение также содержало положение о том, что все, кто находился в тюрьме за долги, должны были быть освобождены и даны на поруки после пяти лет заключения. Несмотря на это, заключенные продолжали подолгу томиться в тюрьмах. В 1622 году заключенный в Белеве жаловался на то, что сидит в тюрьме уже пять лет, а в округе нет никого, кто мог бы за него поручиться или побить челом о его освобождении^[242]. В других делах мы встречаем указания, что люди находились за решеткой от нескольких месяцев до семи лет, они были в заключении и до, и после того, как их дело было решено^[243]. Облегчение могло быть достигнуто в случае заступничества помещика или серьезной болезни: заключенный мог быть освобожден на поруки для того, чтобы вылечиться или спокойно умереть^[244].

Как уже мимоходом упоминалось ранее, во второй половине XVII века государство пыталось решить проблему перенаселенности тюрем и их обеспечения охраной. Новоуказные статьи 1669 года устанавливали, что охраной тюрем должны заниматься стрельцы, получавшие выплаты из казны. Возможно, эту норму так и не начали применять на практике, так как при отмене губной системы в ноябре 1679 года было упомянуто, как тяжело населению обеспечивать тюремную охрану, а о стрельцах нет и речи^[245]. Поток указов, последовавший за отменой губных изб в 1679 году, был нацелен на снижение количества заключенных. В июне 1679 года, например, беглых крестьян, приведенных в Московский судный приказ, было велено немедленно освободить на поруки. В начале 1680 года московские приказы предписали всем местным учреждениям подать списки заключенных, незамедлительно разрешить их дела и освободить на поруки столько людей, сколько возможно. Тюремных сидельцев, у которых не хватало денег на оплату штрафов и возмещение ущерба истцам, согласно законодательной норме 1683 года, как можно скорее отправляли на работу в ссылку, чтобы они не засиживались в тюрьме; в 1690 году беглые, доставленные в Холопий приказ, должны были освобождаться через месяц, если их владелец не ходатайствовал о возбуждении дела. Указы, требовавшие разрешать судебные дела вовремя, продолжали издаваться и в петровский период^[246].

Деятельность чиновников в области криминального права можно охарактеризовать как попытку выполнить большое количество работы с не соответствующими задачам ресурсами. На местное население оказывалось давление по содержанию многочисленных выборных людей (персонал уголовной юстиции составлял лишь часть выборных). Сообщества и местные выборные попадали в ситуацию внутреннего конфликта, когда при взаимодействии с судебным аппаратом им приходилось иногда идти против своих интересов. Содержание местных тюрем часто было для населения непосильным, и государство опробовало немало способов, чтобы изыскать средства на них. Даже воеводы, дьячки и другие должностные лица, находившиеся на годовом жаловании, с трудом справлялись с возложенными на них обязанностями, которые дополнялись множеством несудебных задач и при этом низко оплачивались. Неудивительно, что не утихали жалобы на злоупотребления чиновников своей властью ради увеличения доходов.