Читать книгу - "Кромка льда - Анна Юрьевна Приходько"

Мне никуда и не деться,

Ведь чувства не сгинули.

Голос Рони временами дрожал.

– Знаешь, Тамара, – впервые за много дней обратился Рудольф к девочке, – эту песню наш сын очень любил. Её пела актриса, которая ушла за год до него. Вот так вот… Осталась только песня от них. Они были удивительной парой. Лёня и Яффа… Спите, дети мои…

– Опять ты поёшь эту песню? – возмущалась Софья Фёдоровна. – Всю душу ею вынул, всё сердце искорёжил…

За завтраком на следующее утро появилась Соня.

Она так же изящно, как и раньше, присела на свой стул. Выпила стакан воды.

Засекла полчаса на своих миниатюрных часах и произнесла:

– О, ты до сих пор здесь?

Тамара удивилась. Она перестала есть и виновато опустила голову.

– Странно… – произнесла Соня и замолчала.

Тамаре стало страшно. Она уже представила, как Соня выгоняет её из дома.

«А как же театр, сцена? Как же аплодисменты, костюм пантеры…» – пока Соня молчала, перед Тамарой пронеслась вся её жизнь.

Стало обидно за себя, мол, дали надежду, подразнили и решили бросить.

Шквал эмоций охватил девочку.

Откуда-то издалека до неё донёсся голос Сони:

– Что с тобой, девочка? Ты вся горишь! Роня! Немедленно, немедленно беги за врачом! Не хватало, чтобы мы ещё одного ребёнка потеряли!

Тамара не чувствовала своего тела. Сердце в груди сжималось с болью. Ей вдруг стало казаться, что Гуля-пантера набросилась на неё, вцепилась прямо в шею, давила на грудь, не давая вздохнуть.

А потом всё стало белым и мягким.

Вроде бы даже полились слёзы.

– Боже мой, недосмотрели, застудили дитя! Ладно я, Роня! Я его рожала, мне больнее, чем тебе. Но как ты мог так уйти в себя? Ты же мужчина! Ты должен быть сильным!

– Ты ошибаешься, Соня! Я тоже его рожал, или ты забыла? Забыла, сколько дней меня выводили из комы?

Тамара с трудом открыла глаза. Сначала была пелена, потом прояснилось склонённое над ней лицо Сони.

Женщина была испугана, её губы дрожали.

Глава 10

В полубредовом состоянии Инга рассказывала Насте о жизни в подземелье.

И Настя, и Егор восхищались Савелием.

Они не верили, что мальчик может так организовать быт и жизнь группы подростков.

Инга рассказывала о Савве с восхищением и благодарностью.

В последние несколько дней девушке было совсем плохо. Врач, осмотревший Ингу прямо в доме Насти, сказал, что сделать уже ничего нельзя.

– Не больше недели… – сказал он со скорбью в голосе.

Настя умоляла помочь, ей казалось, что у неё на руках умирает родная дочь.

Егор тоже был не в себе.

За пару часов до смерти Инга сказала, что у неё есть сын Женька. И она верит, что он воспитывается у Савелия. О рождённом ею недавно ребёнке ничего так и не сказала. О Тамаре в своём рассказе не упоминала.

Она прожила не неделю, а пять дней.

Егор был подавлен даже больше Насти.

Он плакал и говорил:

– Бог, зачем ты забираешь молодых? Зачем ты забираешь тех, к кому я так привязался?

После похорон Инги Егор стал ходить по городу и искать подземелье. Он останавливался рядом с подростками, слушал их разговоры. Всё надеялся, что в чьей-то речи услышит знакомое имя.

Прошло полгода. Он уже совсем отчаялся. Возвращаясь с работы на автобусе, услышал, как две девушки обсуждали предстоящее событие.

– Мизгирь приглашает всех на концерт справедливости и защите чести. Он вечно что-то придумывает, чтобы не было скучно.

– Была я на таких концертах… Там всё заканчивается драками.

– Новый концерт обещает быть другим… Если бы он хотел убить Савелия, сделал бы это давно…

От имени, которое так давно хотел услышать Егор, его бросило в дрожь.

Подростки вышли на остановке, и он с ними.

Обогнал их, обернулся.

Девушки смотрели на него испуганно, попятились назад.

– Где будет концерт? – спросил прямо Егор.

– Какой концерт? Дядечка, мы не актёры. Все афиши висят на центральной улице.

Егор усмехнулся:

– Афиши висят, да… Савелия как найти?

Она из девушек побежала. Вторая стояла на месте.

– А вам зачем Савелий?

– Дело есть к нему. На работу хочу его пригласить. Слышал, что ему помощь нужна.

– Деньги есть? – тихо спросила девушка.

– А как же! Сколько хочешь есть! Только дома.

– Приноси завтра на это место в семь вечера. Я расскажу, как найти Савелия.

Егор бежал домой, чтобы поделиться с Настей новостью.

Оба они, воодушевлённые будущим знакомством с парнем, собрали в сумку все деньги.

Егор решил идти один. Уже темнело. Место встречи он запомнил хорошо.

Проходя по парку, который как раз выходил на автобусную остановку, он услышал:

– Эй, дядя!

Оглянулся.

Две тёмные фигуры налетели на него. Вырвали сумку, повалили на землю.

Они били так неистово, что Егор не мог даже пошевелиться, чтобы дать отпор.

– Кажись, готов… – сказал один из парней. – Бежим. Сейчас заводские на вторую смену пойдут, тогда нам худо придётся.

– Эй… – только и смог сказать Егор.

Настя волновалась.

Она считала примерное время, которое должен был затратить Егор на встречу с девицей.

– Сорок минут туда – если пешком, пятнадцать минут – если на автобусе. Плюс переговоры минут десять. Может быть, он уже в подземелье и рассказывает Савелию об Инге?

С удивлением Настя заметила, что наступило утро.

Волнение усилилось. Сенька, недавно научившийся говорить довольно понятно, стал упрашивать Настю пойти на поиски Егора.

Настя винила себя в том, что не пошла тоже. Она даже не знала, в каком именно месте Егор должен был встретиться с девушкой.

Охватившая её паника не давала принять адекватное решение.

Ничего не могла сейчас делать Настя, кроме рыданий.

– Мамка, – успокаивал её Сенька. – Он сильный, папка, очень сильный. Он придёт, мамка. Он придёт…

Но Егор не вернулся и к вечеру. И тогда она решила пойти в милицию.

Вперемешку с рыданиями рассказывала об Инге, Савелии, деньгах, которые могли помочь найти парня.

Её рассказ получился таким душещипательным, что в допросной стало тесно.

Все слушали и удивлялись, что взрослые люди могли вот так безответственно решить отдать кому-то деньги.

– Взяточки… – шептал мужчина, появившийся позже всех и остановившийся в дверях.

Настя тут же замолчала.

В дверях стоял Слизняк.

Только сейчас Настя поняла, что совершила страшную ошибку, но бежать было некуда.

Мужчина в дверях сверлил её взглядом и нагло улыбался.

У Насти стало болеть всё тело. Слизняк причинял ей боль даже на расстоянии.

Он протиснулся сквозь толпу и был уже рядом.

Усмехнулся, обратился к тому, кто принимал заявление.

– Кто такая?

– Ермакова Ирина Михайловна.