Читать книгу - "Виктор Лягин. Подвиг разведчика - Александр Бондаренко"

В тот же самый день, вслед за своей метрополией, войну фашистской Германии объявили Индия, тогдашняя британская колония, и британские же доминионы Австралия и Новая Зеландия. На следующий день японское правительство поспешило заявить о невмешательстве Японии в «европейскую войну», а 5-го числа о том же самом — о своем нейтралитете в этой войне — сообщило и правительство Соединенных Штатов Америки. Зато 6 сентября войну Германии объявил Южно-Африканский Союз, а 10-го — Канада, то есть еще два британских доминиона. Однако ни одна из вышеперечисленных стран (исключая Германию, разумеется) боевые действия так и не открыла.

И вообще, страны «оси Берлин — Рим», то есть агрессивного союза между Германией и Италией, к которому несколько позже присоединится Япония, после чего «ось» продлится до Токио, воевали уже давно и активно — каждый на своем направлении. Вот какая картина изображена в «Политическом словаре»:

«В 1935 г. Италия напала на Абиссинию и поработила ее. Удар был направлен также против Англии и ее морских путей из Европы в Индию, в Азию. Летом 1936 г. началась военная интервенция Германии и Италии против Испанской республики, имевшая целью перехватить морские пути Англии и Франции к их громадным колониальным владениям в Африке и Азии. В марте 1938 г. Германия заняла Австрию. В октябре 1938 г. Германия при содействии Италии добилась от Англии и Франции согласия на расчленение Чехо-Словакии. Вначале Германия заняла Судетскую область; затем, впоследствии, 15 марта 1939 г., она заняла Чехословакию, затем Клайпеду, а Италия — Албанию. В 1937 г. японская военщина, нарушая международные договоры, захватила Пекин, вторглась в Центральный Китай и заняла Шанхай, в 1938 г. — Ханькоу и Кантон, а в 1939 г. — остров Хайнань, нанеся удар по интересам Англии, Франции и США. Таким образом, завязались новые узлы войны: на кратчайших морских путях из Европы в Азию; на юге Европы, в районе Австрии и Адриатики; на крайнем западе Европы, в районе Испании и омывающих ее вод, и на Великом океане — в районе Китая. Отличительной чертой второй империалистической войны на первых порах являлось то, что ее вели и развертывали Германия, Италия и Япония, в то время как Англия и Франция, против которых была направлена война, пятились назад и отступали, делая Германии, Италии и Японии уступку за уступкой».

Похоже, нападение Гитлера на Польшу явилось неожиданностью для всех — но в особенности для самих поляков, ибо польское руководство очень надеялось на равноправный союз с Германией в борьбе против СССР. Тому в подтверждение мы можем привести фрагмент из совершенно секретного доклада советской разведки, содержавшего запись беседы рейхсмаршала Германа Геринга, почему-то названного в документе премьер-министром, с польским маршалом Эдвардом Рыдз-Смиглы^[43]. Эта маршальская встреча происходила 16 февраля 1937 года в Варшаве.

«Премьер-министр Геринг прежде всего заявил, что он очень рад познакомиться с г-ном маршалом, а затем передал, что канцлер Гитлер поручил ему самым категорическим образом подчеркнуть, что он теперь в большей, чем когда бы то ни было, степени является сторонником политики сближения с Польшей и будет ее продолжать. <…> Необходимо всегда помнить, что существует большая опасность, угрожающая с востока, со стороны России, не только Польше, но и Германии. Эту опасность представляет не только большевизм, но и Россия как таковая, независимо от того, существует ли в ней монархический, либеральный или другой какой-нибудь строй. В этом отношении интересы Польши и Германии всецело совпадают. С германской точки зрения Польша может вести подлинно независимую политику только при условии взаимных дружественных отношений с Германией. При таких условиях Польша может рассчитывать на помощь Германии, которая усматривает гораздо большие выгоды в ведении по отношению к Польше дружественной политики, чем наоборот <…>.

Маршал Рыдз-Смиглы подчеркнул, что он решил продолжать политику, начатую маршалом Пилсудским. По его мнению, польско-германские отношения неизменно развиваются в положительном смысле. Он надеется, что темпы этого развития будут постоянно возрастать. Он вполне разделяет мнение Геринга, что в случае возникновения каких-либо недоразумений их необходимо искренне друг с другом обсудить и ликвидировать и не давать третьим сторонам вмешиваться в них… В случае конфликта Польша не намерена стать на сторону СССР, и по отношению к СССР она все более усиливает свою бдительность».

Воистину, если Бог хочет кого-то наказать, то в первую очередь Он лишает его разума!

Ну а далее уже пошло-поехало: 13 сентября 1939 года японские войска начали наступление в Китае, продолжавшееся в течение месяца, притом что 15 сентября были прекращены боевые действия на монгольской территории, в районе реки Халхин-Гол, где японцы потерпели сокрушительное поражение от советских войск; 17 сентября начался освободительный поход Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию. (Сегодня это пытаются изображать оккупацией, тогда как на самом деле советские войска всего лишь возвратили территории, захваченные Польшей в 1920 году.) 8—12 октября Гитлер подписал декреты, упразднявшие Польское государство; 14 октября немецкая подводная лодка потопила британский линкор «Ройял оук». Объявившие Германии войну державы, говоря бюрократическим языком, «приняли это к сведению» — без каких-либо ответных действий.

Между тем Соединенные Штаты Америки решили несколько скорректировать свою позицию, и 4 ноября Конгресс США принял поправку к закону о нейтралитете, допускающую продажу воюющим странам оружия и военных материалов. Вот уж действительно — «бизнес превыше всего»! И это при том, что американцы прекрасно понимали опасность подобной политики. Еще в 1944 году в США вышла книга Эдварда Стеттиниуса, начальника Управления по соблюдению закона о ленд-лизе, «Ленд-лиз — оружие победы»^[44]. Вот что писал этот высокопоставленный чиновник в первой главе своей книги:

«С одной стороны, мы были уверены, что наша страна не должна снова пережить трагедию войны. Начиная с середины 30-х годов, мы разработали систему законов о нейтралитете, которые имели целью не допустить войну в наше полушарие, изолировав нас от любых стран, вовлеченных в войну в других частях мира. И в то же время большинство американцев инстинктивно чувствовали, что наша страна не сможет наслаждаться мирной жизнью, если остальной мир будет охвачен войной…

По мере углубления мирового кризиса в 30-х годах для нас становился все очевиднее тот жестокий факт, что три страны стали на путь агрессии. Если бы наша страна начала сотрудничать с другими миролюбивыми нациями, чтобы остановить агрессоров, прежде чем они смогут угрожать нам самим, это, в конце концов, могло вовлечь нас в войну против этих агрессоров. Однако если сидеть сложа руки, предоставив агрессорам возможность продвигаться вперед победным маршем, то это может закончиться необходимостью воевать в одиночку против целого мира, чтобы защитить собственную страну. Пока мы таким образом колебались, неуклонно росла мощь держав оси и, соответственно, возрастала угроза нашей собственной безопасности».