Читать книгу - "Год чудес - Джеральдин Брукс"

– Так мы не добудем блюдо руды к исходу дня, – раздался в тишине ее шепот.

– Я знаю, – ответила я, растирая ноющие плечи и разминая озябшие пальцы. – Глупо было думать, будто мы за день выучимся ремеслу, которое сильные мужчины осваивают годами.

– Как мы покажемся девочке на глаза? – сказала Элинор. – Я не вынесу ее разочарования.

Я долго молчала, раздумывая, что ей ответить. Разумеется, неудача меня огорчила, однако в глубине души я радовалась, что Элинор готова забросить эту проклятую затею. Малодушие победило. Я молча собрала орудия, и мы возвратились к шахтному стволу. Руки мои так устали, что я едва смогла взобраться по лестнице, и, жадно глотая свежий, холодный воздух, я сказала себе, что в таком изнуренном состоянии у нас бы все равно ничего не вышло, даже будь я с Элинор до конца откровенна.

При виде Мерри в душе у меня все перевернулось. Сколько надежды было в ее взгляде, когда мы вылезли из шахты! Но лишь только она увидела, как мало мы добыли руды, улыбка исчезла с ее лица и губы ее задрожали. И все же она не расплакалась, а совладала с собой и горячо поблагодарила нас. Я устыдилась собственной трусости.

– Есть и другой способ добыть руду, – сказала я. – Сэм разбивал так толщу аргиллита на своей выработке. Но в конце концов именно это его и погубило.

Я рассказала все, что мне было известно, о том, как огонь и вода, две противоположности, если их укротить, способны выполнить работу сразу множества человек.

Прислонившись к вороту, Элинор закрыла лицо израненными руками. Долгое время она оставалась неподвижной.

– Анна, нынче каждый на волосок от смерти. Если мы не погибнем сегодня, велика вероятность, что это случится завтра, от чумы. Думаю, следует рискнуть… Если только ты не против.

Мерри встревожилась. Дети горнорабочих хорошо знают, чего боятся их родители. А с пожогами связано много страхов. Из-за дыма и мертвого воздуха в забое можно задохнуться. Из трещин может хлынуть вода, скрытая в недрах, и затопить всю шахту. Или, как произошло с моим Сэмом, сами кости и сухожилия земли могут не выдержать натиска огня и, вместо того чтобы высвободить руду, обрушат на горняка всю свою тяжесть. Огонь так опасен, а воздействие его так непредсказуемо, что применять его дозволено лишь с разрешения рабочих соседних шахт. Но возле этой одинокой выработки не было других отводов, стало быть, и советоваться нужно только между собой.

Я наскоро нарвала молодых веток. Сушняка было не найти, ведь недавно прошел дождь, и в конце концов Мерри пришлось сбегать домой за растопкой. Затем я спустилась в шахту, и Мерри переправила мне на веревке кожаные мешки со студеной водой. Карабкаясь по тесному лазу, я расплескала всю воду, и драгоценное время было потрачено на новый поход к ручью. Наконец Мерри вновь спустила мешки с водой, и мы с Элинор вдвоем перетаскали их в забой.

Нащупав трещины в породе, я расширила их при помощи клина и молота. Когда в стене образовалось несколько достаточно крупных полостей, мы поместили туда молодые ветки и забили их как можно глубже. Затем я разложила вдоль стены растопку.

– Теперь вы должны возвратиться наверх, – сказала я. – Если все получится, я потяну за веревку.

– Что ты, Анна, я не оставлю тебя здесь одну, – возразила Элинор, и я поняла, что спор затянется, если не проявить решимости.

– Элинор! – резко сказала я. – Нет времени на пререкания. Неужели вам недостает ума сообразить, что коли приключится несчастье, то вы больше поможете мне снаружи, разгребая завал, чем внутри, задыхаясь вместе со мной?

Даже в неровном свете видно было, как заблестели ее глаза, когда выступили прыткие слезы утомленного человека. Однако слова мои сделали свое дело. Элинор опустила голову.

– Как скажешь, – ответила она и, встав на четвереньки, начала пробираться к выходу.

Когда все шорохи смолкли, я осталась в тишине, прерываемой лишь медленным кап-кап незримой воды, струившейся сквозь камни. Я приступила к работе. Надо было как можно скорее разжечь костер, не то древесина пропитается влагой, но руки мои тряслись, пока я пыталась высечь искру, а к горлу подступали рыдания.

Уж лучше умереть в чумных пятнах, думала я, чем здесь, во тьме, погребенной заживо. Но тут вспыхнуло пламя и тьма рассеялась. Молодые ветки стали нагреваться. Зашипели соки, раздался первый громкий хлопок, и от возросшего давления порода треснула. Трудно, до чего же трудно было оставаться на месте, пока забой заполнял удушающий дым. Покрыв рот мокрым платком, вжавшись в пол, вся дрожа, я ждала и ждала. Нельзя было действовать раньше срока. На вторую попытку не хватит времени. Если порода нагреется недостаточно, все мои усилия окажутся напрасны, а наши дневные труды пойдут насмарку. Когда мне показалось, что горелый воздух вот-вот разорвет мою грудь, я нашарила кожаный мешок и выплеснула ледяную воду на раскаленный камень. Послышалось шипение, пошел пар, раздался треск дюжины мушкетных выстрелов. И повалились пласты руды.

Спотыкаясь и поскальзываясь, я поспешила прочь. Дым разъедал глаза, кашель разрывал горло. Острый обломок упал мне на плечо, следом на спину обрушилась тяжелая глыба, и я упала лицом в грязь. Я попыталась высвободиться, но мышцы рук после работы киркой превратились в студень.

– Довольно! – взмолилась я. – Пожалуйста, довольно!

Но треск не прекращался, он раздавался снова и снова, и всякий раз за ним следовал новый камнепад. Я беспомощно махала руками, елозя пальцами по камню, однако обломки все сыпались и сыпались, пока не погребли меня под собой.

Значит, подумала я, все закончится здесь. Я погибну во мраке, как Сэм. Камни давили сильнее и сильнее. Весь холм пришел в движение: глыба толкала глыбу, земля сыпалась в каждую открывшуюся полость. Жидкая грязь облепила мои губы гадким поцелуем. Кровь стучала в ушах – гремела, ревела, – под конец заглушая даже грохот камней.

И вдруг – чудо. Тревога схлынула, и перед глазами возникли лица моих мальчиков. Со временем мелкие подробности изгладились из моей памяти – то, как кудри Джейми спадали ему на лоб, как сладко и серьезно хмурился Том, прикладываясь к моей груди. Теперь они предстали предо мной как живые. Я перестала бороться и выдохнула последний глоток воздуха. Дышать стало нечем. Я умостила голову на камнях, которые станут мне и курганом, и надгробием.

Все не так уж скверно. Такой конец я вынесу. Моих мальчиков постепенно окутывал мрак, но усилием воли я разогнала его. Рано. Еще рано. Мне хотелось полюбоваться ими еще немного. Однако мрак вновь стал наползать на них, и ясные лица их потемнели. Мрак принес с собой блаженную тишину: прекратился гул крови в ушах и оглушительный грохот камней.

Я бы непременно погибла, а история эта так и осталась нерассказанной, если бы Элинор меня не ослушалась. Вероятно, погибла бы я и в том случае, если бы Мерри не ослушалась нас обеих. Элинор отошла от забоя всего на сотню ярдов и спряталась за каменный выступ, а Мерри спустилась в шахту и ждала нас у входа в пещеру. Обе, заслышав грохот, бросились мне на помощь. Придя в чувство, я обнаружила, что погребена по шею, но голова моя – яростными усилиями Элинор и Мерри – освобождена.