Читать книгу - "Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III - Виталий Раул"

Начиная с 1887 года император вступил во вторую половину своего короткого правления, когда ощущение величия собственной персоны стало определяющим во всех сферах его деятельности. Это чувство, поселившись в человеке недалекого ума, рожденного геном низкого происхождения, дало экзотические всходы в большой политике, где Россия была не последним игроком. Окружавшая императора русская аристократия и люди, стоявшие у руля внешнего управления, начали испытывать некоторое неудобство, граничившее с оторопью, на поворотах, которые закладывал император. Великокняжеские семьи приняли покорную позу согласия и невмешательства. Романовы самоустранились от механизма принятия решений во всех сферах, тем более что к ним уже не обращались не только за советом, но и зачастую забывали поставить в известность. Внуки барона де Гранси получили полную свободу действий как во внутренней, так и во внешней сфере огромной страны, сея легкомыслие и сомнительные идеи.

Первые признаки обретенного, с новым законом об императорской фамилии, величия Александр III стал проявлять во внешней политике, когда наступило время продления договора между Германией, Австрией и Россией, известного как «Союз трех императоров».

Созданный дипломатией Александра II еще в 1873 году, «Союз» регулировал отношения между тремя европейскими державами и служил в то время системой сдержек и противовесов.

В новом 1887 году час пробил. Учредитель обновленной Романовской фамилии и член клуба замка Фреденсборг решил, что наступило время установить в Европе новый, более справедливый порядок, чем существовавший при его отце. Более удобного случая, чем отказ от возобновления «Союза трех императоров», трудно было придумать. Для создания подходящего мотива в столь щекотливом деле была мобилизована русская «патриотическая» пресса во главе с Катковым и Мещерским, обрушившаяся на российскую дипломатию, которую возглавлял человек с нерусской фамилией Гирс (швед по происхождению). Серия заказных статей в «Московских ведомостях» и «Гражданине», не стесняясь, порочили бедного Гирса, обвиняя его в германофильстве и предательстве интересов России. Стали поговаривать о близкой отставке министра иностранных дел. Однако продавить нужное решение даже при такой мощной поддержке у Александра III на этот раз не получилось. Сначала вновь назначенный министр финансов И. А. Вышнеградский объяснил своему монарху незавидное финансовое положение России, исключающее крупные военные расходы, и желательность проведения миролюбивой политики.

Затем было получено письмо германского императора Вильгельма I, где прямо говорилось о значении «Союза» для поддержания мира в Европе:

«В наших интересах общими силами бороться со стремлениями наших врагов и разрушать их замыслы, единственная их цель — подготовить разъединение монархий, которые еще «на ногах»…

Будьте уверены, мой дорогой племянник, что вся деятельность, которая будет мне предуказана Богом в моем преклонном возрасте, будет посвящена тому, чтобы доказать мою к вам дружбу и мою преданность делу поддержания монархического строя, на котором покоится счастье и спокойствие народов, судьбы которых вверены нам Господом.

На всю жизнь вам преданный

и любящий вас брат и дядя, Вильгельм» [54].

Письмо германского императора, искреннее и мудрое, несколько охладило пыл его российского партнера вместе с советчиками из Фреденсборга. Открытый немотивированный разрыв с центральноевропейскими державами мог больно ударить и по Копенгагену, что ясно читалось между строк письма старого императора. Могучий повелитель России, одурманенный собственным величием, вынужден был дать задний ход. Гирс сохранил пост министра, а действие «Союза трех императоров» было продлено еще на три года.

Все стало меняться со смертью Вильгельма I и появлением на германском троне Вильгельма II.

В отношениях с молодым германским монархом Александр III, под влиянием своего датского окружения, позволял себе высокомерие, игнорирование личных контактов и бестактные высказывания, которые немедленно по дипломатическим каналам доносились германской стороне. Высокая политика делалась на уровне монархов, и здесь утаить что-либо было мудрено. Вскоре германской стороне стало известно о закулисном заигрывании российских дипломатов с французским правительством. Все эти признаки охлаждения отношений с Германией получали немедленное подтверждение в российской «патриотической» прессе. На этом фоне император России продолжал регулярно «пропадать» в Дании, что в Петербурге породило меткую шутку о возможном размене тронами между датским королем и российским императором.

Существует первоклассный исторический источник, подробно освещающий весь период российско-германских отношений в недолгое правление Александра III. Это дневник В. Н. Ламсдорфа, прошедшего в МИДе России путь от начальника канцелярии и советника министра до товарища министра и, наконец, министра иностранных дел.

Владимир Николаевич Ламсдорф не был женат и в силу этого обстоятельства дерзкими языками числился среди гомосексуального сообщества. По службе ему действительно приходилось тесно общаться со своим секретарем А. А. Савинским, что и служило пищей для досужих сплетен. Впоследствии сам Савинский, уже после смерти своего шефа, опубликовал в Лондоне (1927 г.) свои «Воспоминания русского дипломата». Возможно, это частное обстоятельство Ламсдорфа сыграло свою роль в том, что российская историография, а тем более советская, почти не использовала его архивные материалы. Времена, однако, меняются — приходит новая генерация историков, и вот уже появилась диссертация А. Н. Лошакова «Граф В. Н. Ламсдорф — государственный деятель и дипломат», защита которой прошла в МГУ.

В фонде В. Н. Ламсдорфа, хранящемся в ГАРФ, имеется 26 рукописных тетрадей, исписанных по-французски и составляющих его личный дневник. Записи в «Дневнике» охватывают период с 1886–1896 гг. Отсутствуют тетради за 1888 г., июнь — август 1894 г. и сентябрь 1896 г. Дело в том, что после смерти Ламсдорфа в 1907 году тетради хранились у его близкого друга и коллеги В. С. Оболенского, хорошо знавшего контекст всех событий и, скорее всего, убравшего самые скандальные записи подальше. Как нетрудно догадаться, отсутствующие записи посвящены катастрофе в Борках, болезни императора Александра III и подробностям коронации Николая II. Дневник Ламсдорфа введен в научный оборот в 1926 году как иллюстрация внешней политики самодержавия. Публикаторы сами плохо разбирались в том, что издают, руководствуясь только классовым чутьем. В действительности дневник раскрыл неприглядную картину управления внешней политикой России монархом, который сам находился под внешним управлением сил, ничего общего не имевших с интересами страны. Профессионально и красноречиво Ламсдорф поведал потомкам, в какой сложной и противоречивой обстановке приходилось работать всему дипломатическому корпусу России — от министра до зарубежных посольств, буквально спасая свою страну от накачанного величием, потерявшего ориентиры императора.

Дневник Ламсдорфа универсален — любой исследователь может найти в нем нужную информацию «из первых рук», не искаженную субъективными оценками и акцентами. Автор предоставил будущему читателю самому судить об уровне политической грамотности императора, точно передавая его резолюции на документах, справедливо полагая, что они говорят сами за себя. Владимир Николаевич вел записи на французском, соблюдая известную осторожность, отлично понимая, что любая утечка будет ему дорого стоить.