Читать книгу - "Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Эдуард Владимирович Тополь"

Наде в глаз. И вот Надя, при ее очень большой выдержанности, что-то резко сказала ему об этой азиатской шутке. Он вскочил, обхамил ее по первому классу, тут же позвонил по телефону, заказал машину, а позвонил Леле Т. А Леля Т. работала у нас в аппарате, заведовала протокольным отделом. Говорят, во время гражданской войны, где-то на фронте, у нее были какие-то отношения с Иосифом. Леля была единственным человеком, у которого стояла вертушка. И иногда раздавался звонок, Леля бежала к Авелю и исчезала. И Сталин уехал. Надя какое-то время побыла и ушла. В два часа ночи к Авелю пришел Ворошилов и сказал, что ему очень не понравилось лицо Нади, когда она уходила. Авель говорит: «Пойдем к ней утром, я буду идти на работу, зайду обязательно». Няня детей рассказывала, что Надя пришла, прошла в детскую, разбудила детей, плакала, потом сказала, что идет спать, чтоб до восьми утра ее не будили. Выстрела никто не слышал, а когда пришли, она была мертва…

Первое медицинское заключение о ее смерти было такое, что выстрел произошел из «браунинга», впритык приставленного под левую грудь, так что от этого получился ожог, и смерть была моментальной… Понимаете, тут произошла поразительная вещь. Первый акт, констатировавший смерть, подписали [врачи] Канель и Левин, где четко было сказано, что смерть произошла от выстрела пистолета. Енукидзе на нем написал «в архив», но не написал «секретно». Поэтому через час это стало достоянием всего нашего аппарата».

Несколько иначе эта версия выглядит в изложении

Н. С. Хрущева, однокурсника Аллилуевой по Промакадемии (именно она рекомендовала Хрущева Сталину, когда он искал себе деловых сотрудников):

«Уже после смерти Сталина я узнал причину смерти Надежды Сергеевны. На это есть документы. А мы спросили Власика, начальника охраны Сталина: «Какие причины побудили Надежду Сергеевну к самоубийству?» Вот что он рассказал: «После парада как всегда все пошли обедать к Ворошилову. Там они пообедали, выпили, как полагается и что полагается в таких случаях. Надежды Сергеевны там не было.

Все разъехались, уехал и Сталин. Уехал, но домой не приехал. Было уже поздно. Надежда Сергеевна стала проявлять беспокойство – где же Сталин? Начала его искать по телефону. Прежде всего позвонила на дачу.

Они жили тогда в Зубалове. На звонок ответил дежурный. Надежда Сергеевна спросила: «Где товарищ Сталин?» – «Товарищ Сталин здесь». – «Кто с ним?»

Тот назвал: «С ним жена Гусева». Утром, когда Сталин приехал, жена уже была мертва. Гусев – это военный, и он тоже присутствовал на обеде у Ворошилова. Когда Сталин уезжал, он взял жену Гусева с собой. Я Гусеву никогда не видел, но Микоян говорил, что она очень красивая женщина. Когда Власик рассказывал эту историю, он так прокомментировал: «Черт его знает. Дурак неопытный этот дежурный: она спросила, а он так прямо и сказал ей».

И, наконец, ещё одну версию излагает Айно («Ингрид») Куусинен, коммунистка, супруга Отто Куусинена, члена ЦК КПСС и премьер-министра Карело-Финской ССР. Была репрессирована в СССР, 15 лет провела в заключении. В мемуарах, опубликованных в США, Айно Куусинен приводит рассказ врача Муромцевой:

«Раз утром я собиралась на работу. Вдруг мне позвонили, и незнакомый голос велел мне срочно подойти к комендатуре у главных ворот Кремля и предъявить там партбилет. Я была, конечно, вне себя от страха. Когда я пришла в Кремль, там меня ждали ещё две женщины-врача и комендант Кремля. По коридорам нас, троих врачей, провели в комнату Нади Аллилуевой. Она лежала на постели неподвижно, и мы сначала подумали, что она больна или без сознания. Но она была мертва. У тела никого, кроме нас троих, не было. Надя Аллилуева училась в московской промышленной академии и, видимо, собиралась идти утром на лекции: рядом лежали книги и тетради.

Двое мужчин внесли в комнату гроб, нам велели положить в него тело. Но сначала надо было покойную переодеть, и мы стали искать в шкафах и ящиках нужные вещи. В шкафу нашли чёрный шёлковый костюм.

Вдруг врач Н. сделала нам знак и молча указала на большие тёмные пятна на шее покойницы. Мы их осмотрели и, обменявшись взглядами, пришли к выводу: Надежда Аллилуева была задушена! Пока мы стояли, ошеломлённые, пятна всё увеличивались и становились чётче, ясно вырисовывался след каждого пальца левой руки убийцы.

Чтобы скрыть эти пятна, мы обвязали шею Аллилуевой платком, пусть тысячи пришедших проститься думают, что она умерла от какой-нибудь болезни шеи…»

Затем Айно Куусинен сообщает: «И в последующие дни, встречаясь со старыми знакомыми и друзьями, я убедилась, что слух об убийстве Аллилуевой распространился довольно широко. Думали, что диктатор накинулся в ярости на жену, когда она стала выговаривать ему за жестокости коллективизации, в результате которой пострадали миллионы крестьян. Слух о преступлении Сталина подтверждался ещё и тем, что после смерти Аллилуевой таинственным образом исчезли её близкие родственники».

* * *

С вашего позволения, читатель, из этих сообщений я собрал свою версию гибели Надежды Аллилуевой. И вот почему. Во-первых, я не верю, что она застрелилась из-за оскорблений, которыми Сталин осыпал ее за праздничным столом. Если она вышла от Ворошиловых с Полиной Жемчужиной, женой Молотова, и долго гуляла с ней по ночному Кремлю, исповедуясь о своей жизни, то весь гневный пар вышел из нее за это время (а холодная решимость на некий поступок осталась и даже, вполне возможно, обрела четкие формулировки). Во-вторых, я не могу написать, как тридцатилетняя женщина со слезами на глазах целует спящих детей, а потом идет в свою комнату и стреляет себе в сердце – это из немого кинематографа. В-третьих, я не думаю, что она устроила ему скандал по поводу Лели Т. или жены Гусева. Воспитание в семье большевика Сергея Аллилуева не позволяло ей опуститься до банального скандала.

Зато я верю в письмо Надежды, о котором написала ее дочь Светлана Сталина. Да, перед тем, как совершить задуманное, дочь революционеров Надежда Аллилуева попрощалась с детьми. Затем, уйдя в свою спальную, она вырвала чистую страничку из тетради, которая лежала на тумбочке рядом с кроватью и написала ему письмо. Но это не было письмо с упреками за его грубость или измены, нет, это был ПРИГОВОР. Потому что она уже давно поняла, с кем живет и из какой дьявольской головы извергается на Россию морок террора. И пришла к выводу, что это ее миссия: она, единственная, может и должна сделать ЭТО, и тогда будут оправданы муки ее ужасного замужества. А потому спокойно,