Читать книгу - "Правда фронтового разведчика - Татьяна Алексеева-Бескина"

Ровно через месяц от начала событий, 22 июля, Москва испытала первую бомбежку. Из Ховрина казалось, что заполыхала вся Москва разом. Игорь в тот день не был на дежурстве. Не сговариваясь, малым отрядом — Игорь, Марк Лурье, Мотя Вишняков, Сеня Молчадский — кинулись ни много ни мало — спасать город. Первый пожар, который оказался по пути, — горящая Братцевская птицефабрика. Горело все: здания, деревья, куры. Гвалт, шум, тьма народу — бестолково, крикливо. И тут все накрыла вторая волна бомбежки. Вновь посыпались с неба зажигалки, они злобно шипели, плевались огнем, грозя спалить все оставшееся вместе с людьми. Боролись с ними, кто как мог. Игорь с лихостью схватил бомбу за стабилизатор, ткнув ее в бочку с песком, — рукавица была мгновенно прожжена, а шрам на ладони виден до сих пор.

Через некоторое время, когда очаги пожара были локализованы, малый отряд побежал дальше — горела овощная база у завода Войкова. Уйма зажигалок, все горит вдоль железной дороги, того гляди, займутся шпалы, пришлось пометаться от очага к очагу. Наконец пожары утихомирились, занялся рассвет, бомбардировщики улетели, зенитки смолкли. По домам брели усталые, мрачные, закопченные, у Игоря болела рука, кое-как забинтованная чем попало.

Следующая бомбежка пришлась на его дежурство — патрулирование в поселке Ховрино. Зажигательные бомбы полетели на жилые дома, занялись пожары. Нужно было немедленно погасить огонь, чтобы немцы не увидели стоящие рядом на железной дороге составы с военной техникой. Ближайший к путям пожар, освещавший станцию, жадно лизал деревянный сарай, под угрозой был жилой дом. Шиферная крыша сарая раскалилась, с треском разлетались опасные осколки. Игорь кинулся в дом — надо было чем-то прикрыть голову от осколков, схватил полотенце, крутанул вокруг головы, тут подвернулась кастрюля — каска! Плюхнул кастрюлю на голову — по лицу потекли струи с каким-то знакомым и таким мирным запахом, что-то посыпалось на грудь, плечи. Селедки в маринаде! Чертыхнувшись, схватил, напялил на голову другую кастрюлю — рядом. Сарай удалось быстро раскидать, дом остался целым. Отмывался от селедок дома долго, друзья давали советы — керосином…

В один из налетов немцам удалось поджечь бензовоз по дороге на Головино. Огня было много, дыма еще больше. Бомбардировщики усмотрели там важный объект и сделали еще несколько заходов над этим местом, скинув серию фугасок. На следующий день болотистый мокрый луг под руководством военных был превращен бойцами батальона в «аэродром» — форсированно налепили «ангары» из фанеры, изготовили макеты самолетов и даже успели покрасить их в зеленый цвет. На следующую ночь немцы снова «утюжили» болотистый луг, уничтожали «аэродром». Военные похвалили мальчишек, то бишь Истребительный батальон: Москве досталось много меньше бомб. Пригласили ребят к себе, накормили солдатским обедом. То было уже нелишним: магазины давно опустели, продавались лишь консервированные крабы и мандариновое варенье, которые вскоре исчезли, как и все остальное.

Шел второй месяц войны, дежурства превратились в Обязательную непременность военизированного быта. 26 июля Игорь был назначен в группу охраны шоссейного моста через канал. Три поста: в начале, в конце моста и на берегу, на мысочке, с которого видно оба береговых УСтоя — следить, чтобы диверсанты чего доброго не взорвали мост по дороге на Ленинград. Группа, в которой был Игорь, заняла место в окопчике на мыске.

Высоко в темно-синем небе с «не нашим» звуком, уже распознаваемым тренированным ухом, прошли бомбардировщики. Взметнулись прожектора, над городом повисли осветительные бомбы, послышались глухие разрывы фугасок. Над городом шел бой, небо было иссечено прожекторами, пунктирами трассирующих пуль, разрывами зенитных снарядов, отсветами занявшихся пожаров.

Ближе к рассвету, вглядываясь в небо над городом в дымных клубах, стелющихся по ветру, ребята снова услышали «не наш» звук в небе — отбомбившись, самолеты уходили на запад. Рассвет высветил их. Из Тушина запоздало защелкали зенитки. Один меткий выстрел достиг цели! Ура! Самолет задымился, пошел куда-то вбок. Мальчишки, наблюдавшие больше за небом, чем за мостом, ликуя повыскакивали из окопчика. Из самолета чтото посыпалось. Парашютисты! Четверо! Все внимание переключилось на них. Куда приземлятся? Перехватить! Не дать уйти!

Так хотелось непременно совершить подвиг, взять летчиков в плен. А приземлялись летчики на ту сторону канала: бежать вокруг заливчика на мост, по длинному его хребту — не успеть, уйдут! Ищи потом ветра в поле. И трое ребят решительно кинулись к воде, вплавь, через канал, оставив одного, который не умел плавать, в окопчике быть на посту и стеречь противогазы и одежду.

Карабины над водой в руках, близка уже середина канала. Немцы успели приземлиться на противоположный пологий береговой склон и, увидев, что к ним плывут люди с карабинами, очередями из автоматов резанули по плывущим. Откуда-то сбоку к парашютистам бежали люди — все, что успел заметить Игорь, плывший на боку, когда почувствовал под водой острый толчок в бедро. С испуга разжал ась рука с карабином, и он булькнул в темную воду. Толпа уже подбегала к парашютистам. Игорь крикнул плывущим рядом ребятам, что ранен, и повернул назад, так было ближе к берегу. На другом берегу толпа уже разоружала немцев, которые больше почему-то не стреляли.

Доплыв до берега, Игорь обнаружил, что пуля под водой попала в бедро и уперлась в кость, кончик пули торчал снаружи. Крови было немного, вымыла вода. Что оставалось делать, морщась выковырял пулю из раны и сорвал листок росшего рядом подорожника.

Остававшийся в окопе парень, видевший все происходившее, с ужасом наблюдал за действиями Игоря, который, прихрамывая, побрел домой, кое-как одевшись. Дома сказал, что в лесу напоролся на сук. Мама промыла рану, перевязала, правда, удивилась, как это брюки не пострадали.

Не давало покоя утопленное оружие. Пошел в штабной вагон — доложить о случившемся, повиниться в утере карабина. Ему и в голову не пришло, что это — первое боевое ранение. А сколько их будет впереди?

За карабином несколько дней ныряли, но так и не нашли. За утерю оружия из батальона отчислили, но, учитывая ранение, к ответственности не привлекли.

После войны Игоря — фронтовика, капитана со многими боевыми наградами, разыскали через школу, пригласили в военкомат. Там его ждала медаль «За оборону Москвы», медаль того Игоря — выпускника школы, смешного тощего мальчика с очками-колесиками на самоуверенно вздернутом носу.

Человек сидит на камне у воды, следит за ритмом волн, бегущих по кромке берега. За спиной у него тот окопчик, уже почти незаметный, оплывший. Несколько десятилетий прошло, он давно уже не Игорь, а Игорь Александрович Бескин, полковник в отставке…

И вдруг пришла простая мысль: все фронтовые годы, все непростые годы потом, был-таки у него ангел-хранитель! И первый раз он взмахнул над ним крылом здесь, на середине канала, над этой гладкой водой, в которой мирно плывут отражения облаков, среди которых покачивается бакен.