Читать книгу - "Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко"

нашего посёлка нет. Если добираться через Город, туда, а потом снова в нашу сторону, но в другую долину, получается чуть не тысяча километров. И люди из леспромхоза разбежались. Хотя денег дядя пообещал минимально, в пять раз меньше, чем надо, даже без строительства через хребет дороги. «Если не обманет и даст», сразу подумал я. С дорогой транспортное плечо от места предстоящих работ до Города сокращается примерно до четырёхсот пятидесяти километров, такой у нас сибирский размах. Дядя пояснил, что деньги я получу, если продам две тысячи мотоциклетных оппозитных двигателей по сорок две лошадиные силы со склада отделения потребительской кооперации, из них погашу долги этого разваленного региональной властью отделения, а восемьдесят процентов остатка вырученной суммы передам тому, кого дядя укажет. Дядя напросился и в соавторы, о моей кандидатской диссертации он в архитектурной академии узнал, ему доложили, и попытался со мной договориться.

«У тебя три варианта ответа», сказал дядя, «да, нет, я подумаю». Я ответил, как битый старый бюрократ, что отвечу послезавтра. И он улетел, а я пошёл снова к Ивану. Что в итоге?

— В итоге, — подключился Иван Кириллович, — восемьсот двигателей уже развозят по сёлам, где есть ещё у людей советские мотоциклы «Днепр» и «Урал», движки износились, на новые мотоциклы денег у деревенского народа обычно нет. Большую часть двигателей мы используем на малых катерах-дощаниках, собранных из простых просмолённых досок. На крупных прудах и озёрах, где нет быстрого течения, будут воссозданы рыболовецкие артели. Мини-судоверфи для постройки катеров и рыбопереработку на местах тоже готовят мои люди. Никакого мозгового штурма, чистый бизнес. Встанут рыбацкие артели на ноги, пусть покупают катера стеклопластиковые, какие угодно, хоть с водомётами, хоть золотые и с крыльями. А пока по Сеньке и шапка. Быстрее с нами рассчитаются, своё мы берём не задранной до небес ценой, а скоростью финансовых оборотов. Но рыбка-то на рынок уже поплывёт, наша сибирская рыбка!

Региональные строители обиделись за свою дешёвую кормушку. Им и в головы не пришло, что могут иметь в десять и двадцать раз больше, если немного подумают и сойдут с вконец затоптанной колеи. Пустим ещё и стройку из самых дешёвых Борисовых усадебных домов. Министр отчитается за ввод нового жилья, сам губернатор орден получит, если образумится и уймёт аппетиты. Восьмидесяти процентов ни губернатору, ни его дружкам не будет, воевать он не посмеет, тоже под Богом и Москвой ходит. Что людьми знающими сказано про три этапа любой стройки? Сначала шумиха-неразбериха, потом наказание невиновных и награждение непричастных. Увидим, оправдается ли.

Думаю, к лучшему, Боря, что ты не стал губернаторским холуём-пилотом. Тогда тебе не грозит давать свидетельские показания, как ты заносил следом за дядей в самолёт чемоданы с наличкой всякий раз, когда он вылетал в Москву. Покупает там место себе. Тайны в этом нет, все это знают. Но, как верёвочке ни виться, а кончику всё равно быть. Так может фишка лечь, что и соавтором твоим он не станет, защитишься, сам с усам. Научная степень сейчас не ценится, но в будущем не помешает. Нашего дяди не опасайся: если решится выступить против нас, до Москвы может и не долететь, места отсидки находятся ближе. Его там давно поджидают, он сейчас на верхосытку себе грехов набирает перед Москвой. Будь сам всегда чист, тогда и дорожная грязь надолго не пристанет. Никогда не финти с налогами, не давай ни малейшего повода государству в тебя вцепиться, не обойдётся, а потеря чести встанет дороже денег. Я это всем и тебе напоминаю, Борис. Тем более, что ты стал носить фамилию славную, отцовскую, Августов. И ещё. Нам, с нашими сибирскими расстояниями, съедающими темпы, крайне нужен надёжный гидросамолёт-амфибия, такой, хотя бы, как простой американский двухмоторный «Гуз», но он выпуска ещё тридцатых годов. Нам бы лучше позднюю его модификацию, с турбовинтовыми двигателями, с большей скоростью, грузоподъёмнее, и с лучшей дальностью. Может, и закупим, но лучше и надёжнее выпускать свои. Чтобы летали с суши на колёсах, с воды, льда и снега со своей лодочной конфигурации корпуса, без лыж. Местную авиацию в регионах у нас почти угробили. Над этим мы сейчас с Борисом тоже усиленно работаем. Готовим опытный образец для сибирского завода. Перспективная тема.

Теперь вы, доктор Одо, — Иван Кириллович повернулся к Акико. — Не вставайте, сидите, пожалуйста.

— Я как-то прочла советский роман «Битва в пути» о большой любви и доблести труда. У вас, двух братьев, свой путь и тоже героическая битва с чиновниками в пути мирном. Чисто военную прозу я всегда игнорировала и не читаю. У меня всё оказалось проще и хуже. Вместе с изменением экономического курса в условиях мирового финансового кризиса и введением режима жёсткой экономии подал в отставку премьер-министр, сменилось правительство. Одновременно, из-за обострения спора по поводу принадлежности южных островов, потребовалось укрепить флот и силы самообороны, улучшить взаимодействие с руководством Вооружённых сил США в моей стране. Фактически, в нарушение собственной конституции, Япония при настоятельной поддержке Соединённых Штатов возродила свои Вооружённые силы и Военно-морской флот. При этом любая власть желает, чтобы ей не мешали, не критиковали, но восхваляли, хотя, по большому счёту, мнением народа она не интересуется.

Никакого научного центра, который я должна была возглавить, организовано не будет. В клинике, которую меня вынудили продать очень недорого, разместятся военные американцы, оборудуют офисы, расширят моё рабочее подземелье, поставят в него свою разведывательную электронику. Рядом будут построены пятиуровневая транспортная развязка и ещё что-то. Мои врачебные услуги и моя теория памяти у нас никому не нужны. Проводится в мире сокращение численности народонаселения. Боюсь, как бы и в моей стране… Извините.

Мой заместитель Такэда-сан работает теперь в корпорации двух своих сыновей и пытается продолжать изобретать. Я жила на Хоккайдо с детьми и неизменно доброй и заботливой Митико-сан, которой хочу подарить дом, поскольку он живёт благодаря её заботам, и она в нём осталась. Издалека узнавала о развале моей токийской клиники. Дети подросли, чтобы выдержать перелёты и привыкнуть к новому климату. Мне очень не нравится, как в моей родной стране детей превращают губительным воспитанием в пластичную глину, из таких аморфных особей можно вылепить что угодно. Их выращивают не мужчинами и не женщинами. Они становятся существами бесполыми, не имеющими жизненных ориентиров и не понимающими, что хорошо и что плохо. Изуродовать психику наших с Борисом детей Константина и Софии я не могу позволить и не дам. Не хочу, чтобы дети воевали против Родины своего отца или кого бы то ни было в любой