Читать книгу - "Дорогие мои москвичи - Александр Николаевич Посохов"

спору нет. И говоришь убедительно. Но сдаётся мне, что тебе не за свободу, непонятно какую, бороться надо и не о народе, непонятно каком, думать. А надо, например, в девчонку хорошую влюбиться, благо на твоей фабрике есть из кого выбирать, жениться на ней, детей нарожать и жить, как все живут, приспосабливаясь к обстановке. Не хочешь общественной работой заниматься или в милиции служить, устройся просто юристом куда-нибудь. В плане обычной человеческой жизни ты как индивидуум и так свободен. Живи и люби, вот и вся премудрость, Саша. Чего ты заковал-то себя в эти вечные рассуждения о справедливом общественном устройстве. Тебе от самого себя, такого вот беспокойного мыслителя о свободе, освободиться надо. Пока ты только внутренне конфликтуешь с существующим строем. Но, если ты не изменишь в принципе своего отношения к происходящему вокруг тебя, не прекратишь рассуждать, как отпетый диссидент какой-нибудь, то рано или поздно неизбежно вступишь в противостояние с властью. А чем это у нас заканчивается, все хорошо знают. Угодить в психушку это ещё не самая страшная перспектива. Жизнь у человека одна. Потрать ты свою избыточную энергию на себя, на близких, на творчество, на увлечения, на путешествия, в конце концов. Больше позитива, друг мой!

Панкратов прекращает ходить по комнате и садится на диван рядом с Маевским.

— Может, ты и прав, Веня, — говорит он. — Но постарайся понять, не могу я постоянно приспосабливаться и лицемерить. Душа не приемлет почти всё, что вижу вокруг. Весь день как в маске хожу или роль какую играю, говорю не то, делаю не то. Слушаю серьёзно, когда ржать охота над элементарной тупостью и безграмотностью. Улыбаюсь, когда не смешно, руку жму, когда в морду дать охота. Сижу на разных собраниях и не понимаю, кому нужны эти скучные сборища. Нет, Веня, не как физический индивидуум, а как ответственный гражданин, я несвободен в таком государстве. И все несвободны. А, значит, практически всё равно кому-то что-то делать надо, чтобы изменить жизнь к лучшему. И я буду это делать. Не диссидент я, а бунтовщик. В самом благородном смысле этого слова. Я уже и устав союза ради свободы написал и воззвание к гражданам СССР. Позитивы с негативами тут ни при чём. Ты думаешь, я не могу жить так, как ты советуешь. Могу, Веня, я всё могу.

— Да я давно уже понял, что ты всемогущий, — добродушно улыбаясь, сказал Маевский. — И фамилия у тебя соответствующая. Ты только страну не разваливай.

Через месяц Панкратов действительно, категорически отказавшись от формальной роли вожака советской молодёжи, уехал на Урал.

Куда всех посылают

Сергей Сергеевич родился на севере Свердловской области, где колония на колонии, или лагерь на лагере, как говорили раньше. Со временем он достаточно нахватался блатных словечек и вполне где-нибудь в другом месте мог бы сойти за своего. Короче, по фене ботать он мог. Но никакого интереса уголовная романтика у него не вызывала. Наоборот, он очень хотел выучиться, стать приличным человеком и жить в Москве. И бабушка часто причитала: "Нечего тут делать, мат-перемат кругом". Однако сразу получить среднее образование ему не удалось. Зарабатывать надо было, бабушкиных денег на жизнь не хватало. И три года до поступления в МГУ, обучаясь в вечерней школе, он работал на лесопильном заводе. Придёт, бывало, на смену и просит кого-нибудь: "Услышите от меня матерное слово, бейте по хребту, да посильнее". И били, смеялись и были. Так он сам боролся с навязчивой привычкой материться и считал, что, если бы все рядом с ним выражались культурно, то жизнь в их суровом городке была бы красивее и светлее. Главное, что его раздражало в мате, это отсутствие необходимости подбирать слова, то есть думать. Одним бранным словом можно было обозначить почти всё. Плохая погода, плохое кино, плохой начальник, плохая еда, плохое самочувствие — ко всему подходит всего одно паршивое словечко. Зачем голову ломать, произнёс его и ладно. Очень хотел Сергей Сергеевич выбраться из окружающей его речевой помойки. Только и было, где всё по душе ему — это школа. И выбрался. После окончания университета он долгое время преподавал филологию в одном столичном институте, а затем до пенсии и после читал лекции на специальных курсах повышения квалификации. И не абы какие, а по ораторскому мастерству. Слова-паразиты он не любил, а мат ненавидел.

И тут как-то подходит он вечером к дому, где жил, а на скамейке перед подъездом девчонки сидят, соплюшки лет по четырнадцать или того меньше. Матюкаются так, что Сергею Сергеевичу родной Урал почудился за горизонтом.

— А вы нормальные слова знаете? — вежливо спросил он у них.

— А не пошёл бы ты, дедушка, туда, куда всех посылают! — ничуть не смущаясь и под довольное хихикание подружек, предложила ему вместо ответа девочка с огненно-розовыми волосами.

Поражён был Сергей Сергеевич сразу и наповал. То кофе потом пил в своей квартире, то чай, то просто слонялся, насупившись, из угла в угол. А в полночь сел за компьютер, понажимал на буковки и разместил в интернете следующий текст с заголовком "Обращение Президента":

"Дорогие друзья! Обращаюсь к вам в связи с повсеместным использованием в нашей стране нецензурных слов и выражений — так называемого мата. Мат слышен сейчас везде: в офисах, в школах, в институтах, в метро, в парках, на улицах, во дворах, на остановках, на пляжах и в других местах. Дошло до того, что непотребные слова открыто звучат в кино и на телевидении. Вольное обращение с ними становится у нас чуть ли не нормой. В интернете уже норма. Считаю сложившуюся ситуацию абсолютно недопустимой. Более того, на мой взгляд, это предательство по отношению к нашему русскому языку, великому и прекрасному. Это удар в спину тем, кто на протяжении столетий сохранял и развивал его. Я знаю, находятся умники, которые заявляют, что мат является неотъемлемой частью нашей речи. Нет, это не так. Сорняки в огороде тоже растения, но от них избавляются. Потому, что они вредны. А вред сквернословия огромен. И заключается он, прежде всего, в ограничении интеллектуального потенциала человека, особенно подрастающего поколения. Одним грязным словом заменяется десяток иных общепринятых слов, выражающих и отображающих мыслительный процесс. И постепенно происходит обратная зависимость — скудный лексикон, ругань и пошлость убивают мышление и обедняют душу. Вот и вынуждены родители сокрушаться потом — что же это произошло к пятнадцати годам с их весёлым, умным и талантливым ребёнком! Сегодня мат — это главный