Читать книгу - "Высшие кадры Красной Армии. 1917-1921 гг. - Сергей Войтиков"

В 1990-х годах началось активное изучение небольшевистских партий времен Гражданской войны, в частности, временных попутчиков большевиков во власти – Партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР).

Опубликованные в 1990-х – начале 2000-х годов документальные сборники о левых эсерах^[384], а также документы Российского государственного военного архива (РГВА) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) позволяют восполнить этот серьезный пробел.

М.А. Спиридонова в «Отчете по крестьянской секции» подчеркнула, что на заседании III Всероссийского съезда Советов (февраль 1918 г.) все представители армии разделяли программу ПЛСР по социализации земли^[385].

Большевики и левые эсеры, придя к власти, почти сразу начали готовиться к расторжению своего временного союза. Еще до марта 1918 года у левых эсеров на словах было модно, по выражению члена их ЦК С.Д. Мстиславского, «большевикоедство»^[386]. Комитет по делам военным и морским, избранный II Всероссийским съездом Советов, состоял из трех большевиков. В результате его организационной эволюции в коллегию Наркомвоена не мог не встать вопрос о включении в эту коллегию, по крайней мере, одного левого эсера: нужна была хотя бы видимость совместного с ПЛСР контроля над военным ведомством. Бюро фракции левых эсеров ВЦИК решило ввести в состав СНК в качестве наркома по военным делам левого эсера С.Д. Мстиславского, но 17 или 18 ноября 1917 года это решение было опротестовано Я.М. Свердловым и В.И. Лениным^[387]. В итоге в состав коллегии Наркомвоена ввели левого эсера П.Е. Лазимира. Выбор Лазимира большевиками понятен: с одной стороны, он уже доказал свою солидарность с ними, будучи председателем бюро Военно-революционного комитета, с другой – не имел реального веса и авторитета в ПЛСР, что сделало возможным его мгновенное отстранение от руководящей работы в Наркомвоене^[388]. Согласие левых эсеров на включение в советское военное руководство Лазимира свидетельствует о том, что на данном этапе руководство этой партии не придавало особого значения собственному контролю над вооруженными силами – в отличие от большевиков. Еще до кооптации П.Е. Лазимира в высшее военное руководство один из членов Комитета по делам военным и морским Н.В. Крыленко передал по прямому проводу Е.Ф. Розмировичу при обсуждении вопроса о конструкции руководства военного ведомства и введению в коллегию Лазимира: «Я не вижу необходимости ограничения представительства (левых эсеров в коллегии Наркомвоена. – С.В.), и единственным мотивом, говорящим против, признаю только эсеровскую опасность»^[389].

События показали, что «опасность» осознал не один Крыленко. Назначения в военном ведомстве из рук Льва Троцкого получали заведомые противники левых эсеров. Партия левых социалистов-революционеров, в свою очередь, пыталась поставить политику большевиков в Наркомвоене под свой контроль. Об этом, в частности, свидетельствует выявленное в фонде Н.И. Подвойского (РГАСПИ) письмо М.А. Спиридоновой, в котором лидер ПЛСР просила Подвойского «в короткое время разобрать доклад Мисуно^[390], он член кр[естьянской] секции и наш верный человек. Доклад идет о Журбе, комиссаре летучего отряда г. Котельничи Вятской губернии, которому Вы и Троцкий опять (!. – С.В.) дали мандаты, и он ими оперирует вовсю. Журба – крупнейший авантюрист, вор, разбойник и грабитель [неразборчиво] из большевиков. Назвался анархистом. Терроризировал крестьян Вятской губ[ернии] и города [Котельничи]. Крестьяне, услышав, что в деревню пришел «большевик», в панике бегут, куда попало. Ведь это беда. Телеграфируйте быстро о недействительности Ваших мандатов. Материалы о нем у Мисуно громадные и от комитетов большев[иков] и лев[ых] с.-р., которые Вятской губ[ернии] г. Котельничи. Не давайте так легко Ваших мандатов»^[391]. В письме-приложении М.А. Спиридонова предлагала справляться в левоэсеровской фракции ВЦИК «и в кр[естьянской] секции об отдельных лицах, т. к. в ЦИК и у нас есть представители всех губерний»^[392]. Безрезультатно!

3 марта 1918 года член ЦК ПЛСР П.П. Прошьян стал одним из двух комиссаров высшего военного коллегиального органа – Высшего военного совета, и поначалу члены левоэсеровского ЦК принимали участие в работе Совета, но уже 18 марта решением ЦК РКП(б) (!) Прошьяна вывели из состава Высшего военного совета: большевики воспользовались демонстративным выходом левых эсеров из СНК − устранения контроля последних над Вооруженными силами Советской России. Решение левоэсеровского руководства о включении в состав Высшего военного совета именно П.П. Прошьяна вообще достаточно показательно. Парадоксально, но Прошьян был убежденным противником создания массовой регулярной армии, высказываясь в том духе, что «боевые дружины как постоянные учреждения в партии существовать не должны»; левые эсеры, которые «должны защищать партию вооруженною силою, могут и должны обучаться военному делу, не отрываясь от своей обычной жизни», от своей профессии^[393]. Пожалуй, единственным свидетельством осознания Прошьяном необходимости создания вооруженной силы левых эсеров представляется его признание, что чистоте партийных лозунгов не грозит привлечением в дружины непартийных работников – т. е. признание целесообразности расширять ряды дружинников за счет «сочувствующих»^[394] (пользуясь большевистской терминологией).

Это свидетельствует о том, что, даже пытаясь курировать Красную Армию, левоэсеровский ЦК не отказывался от линии, навязанной большевикам на IV Всероссийском съезде Советов (14–16 марта 1918 г.) и декларировавшей создание и повышение обороноспособности страны «на началах социалистической милиции» и всеобщего военного обучения. Работе в Высшем военном совете левоэсеровское руководство уделяло огромное значение – на это указывает фрагмент выступления Прошьяна с «Политическим отчетом ЦК» на Втором съезде ПЛСР (вечернее заседание 17 апреля) об участии ПЛСР «во всех крупных учреждениях и комиссиях», среди которых первым назван Временный исполнительный комитет СНК, выделенный 20 февраля для обеспечения непрерывности работ СНК во время наступления германских частей^[395], а вторым – Высший военный совет, куда были направлены представили ПСЛР^[396]. М.А. Спиридонова осознала, что выходом из СНК левые эсеры «значительно подкосили себя»^[397].