Читать книгу - "Жена комиссара - Светлана Шахова"

вами?.. А этот солдатик, кем будет?..

Григорий поставил чемодан на пол и, прервав безудержный словесный поток, проговорил:

– Елизавета Тихоновна, я приказ выполнил – доставил вас с детьми в целости и сохранности. Теперь нужно возвращаться в часть.

– Как же так, Гриша, даже чаю не попьёшь?

– Никак нет.

Елизавета обняла ординарца по-родственному. Глаза защипало.

– Спасибо за всё. После войны, даст Бог, свидимся, – проговорила дрогнувшим голосом.

Григорий подхватил Арину на руки, покружил. Потрепал Надю за плечо, Колю по щётке волос.

– Ну, прощайте, сорванцы! Маму слушайтесь, в обиду не давайте, – распорядился, бросив строгий взгляд на притихшую у комода Нину. – А там и батя ваш вернётся… Бывайте! – взял под козырёк, развернулся на каблуках и удалился.

Глава 30

Перво-наперво Елизавета подала заявление на новый паспорт. Тут же взялась хлопотать об устройстве детей в школы. Переживала, что придётся бороться с директорами, ведь учебный год уже начался, и классы сформированы. Беспокойство оказалось напрасным. Даже Арину взяли, хотя той ещё не исполнилось семи лет.

Дочери вместе пошли в женскую школу. Уроки не совпадали по времени – младшую пришлось провожать и встречать. Это добавило хлопот, но не испугало.

Однако совсем скоро Елизавета почувствовала, как сильно сдали нервы. Её то охватывало нестерпимое раздражение, то накатывали беспричинные слёзы, то мучила бессонница.

Однажды не удалось уснуть и вовсе. Пролежала всю ночь, уставившись в серый потолок. В голове крутились мысли, как на пути в родное Иваново надеялась, что теперь жизнь станет намного спокойнее. Время шло, а сердце по-прежнему сжимала тоска.

Да, здесь, вдали от линии фронта, нет врага так близко, не горят дома, не сооружаются виселицы, не тянутся из-за колючей проволоки отощавшие руки узников-евреев, не взвизгивают душераздирающие сирены. Но и любимого – самого родного, дорогого сердцу человека – по-прежнему нет рядом. Павел поминутно подвергается опасности, а это заставляет так же поминутно думать о нём.

Только под утро совершенно измученную Елизавету одолел сон. Сначала она просто провалилась в пустоту, но совсем скоро на дно глубокой ямы стал пробиваться солнечный свет, донеслось стрекотание кузнечиков. Потом всё стихло, но вскоре зашуршало листвой под ногами. Новый трескучий всплеск пробудил сознание.

– Это же Нина строчит – шьёт очередную фуфайку, – мелькнула мысль. – Сколько же времени?

За чаем завязался разговор.

– Лиза, смотрю, ты экономишь, – сказала сноха напрямик.

– Приходится, – задумчиво отозвалась Елизавета. – Боюсь, денег, что муж дал с собой, надолго не хватит.

– А разве Пал Семёныч не присылает? Ты в комиссариат ходила?

– Да, была там и не раз. Говорят, на моё имя ничего не поступало… Надо бы работу найти, да кто за детьми присмотрит?

– Вот и я о том. И зарабатывать надо, и детей обихаживать, – Нина помолчала. – Ты же шить умеешь. Не зря ведь муженёк «Зингер» приобрёл. Хороша машинка.

– Не поспорю. Вон как ты её лихо в дело пустила.

– Да погоди шпильки-то в бока совать. Я вон и хочу тебя к этому занятию приобщить. Глянь – осень ещё, а квухваечки на рынке за милу душеньку разлетаются. То ли ещё будет, как зима нагрянет.

Елизавета пристально всматривалась в лицо снохи, всё ещё не веря в искренность намерений. Та же, разгорячившись, продолжала:

– Тряпки да вату я задёшево беру. Раскроить да сострочить – неча делать. А на рынке торговать научу тебя… Ну как? Дело ведь предлагаю?

– Так-то оно так, – согласилась Елизавета. – Фуфайку сшить я смогу. Не пойму только, тебе-то от этого какая выгода?

До того горящие глаза Нины потухли.

– Ой, Лиза, веришь ли, нет – приживалкой я себя тут чувствую, – тихо проговорила она, опустив голову. – Пал Семёнычу поклон в пол, что нас с твоим братом приютил. Только от Петеньки, сама знаешь, как на фронт ушёл – ни письмеца, ни денежек. Пришлось добром вашим пользоваться… А ты и слова не сказала, что день-деньской машинку гоняю. Тут я и подумала, дай хоть чем-то подсоблю родственнице.

С каждым словом внутри у Елизаветы теплело, подтапливая лёд неприязни. Тронутая неожиданным раскаянием и заботой, теперь она смотрела на сноху добрее. «Много ли человеку надо? Ласковое слово – и довольно того», – думала, искренне радуясь, что давнишняя обида отпускает.

– А и правда, хорошая мысль, – подтвердила уверенно. – И дело привычное, и детки под присмотром. Пожалуй, стоит попробовать.

***

К выходному пробный ватник был готов.

Елизавета помогла Нине утрамбовать партию в большие платяные сумки. Свою фуфайку сунула подмышку и вместе с родственницей отправилась сбывать товар.

Вещевой рынок гудел. Продавцы и покупатели толкались на обширной, обнесённой забором площадке. Сноха достала из сумки один ватник. Стряхнув, расправила. Медленно поплыла вглубь толпы, приговаривая:

– Квухваечки. Тёпленькие квухваечки. Кому квухваечки?

Впервые Елизавета оказалась одной из продавцов. Смущённая, она держалась рядом с Ниной, наблюдая, как бойко та предлагает товар.

– Хороша фуфайка, – похвалил краснощёкий парень. – А ну, дай прикину.

Но, приложив ватник к плечам, скривился.

– Кажись, маловата. Глянь, рукава-то – по локоть.

Отдал Нине. Развернулся, собираясь отойти, но та схватила за руку.

– Стой, мил человек! Куда ж побежал-то? У нас ещё размерчик имеется. Лиза, что стоишь, глазами хлопаешь? – зашептала, выхватывая фуфайку у той из подмышки.

Парень задержался.

– Прикинь-ка… Давай-давай, влезай в рукава-то, а то опять скажешь: не то… – тараторила Нина, хлопоча. – Во-о-от, эта впору, сам видишь.

Не успела Елизавета перевести дух, как родственница сунула ей в кулак выручку.

– Смотри и учись, – зашептала в ухо. – На рынке немамыкам безъязыким делать нечего. Предлагать не будешь, обратно своё добро потащишь. Вишь, как быстро твою квухваечку сбыли? Теперь помогай мои торговать…

Удачная продажа вдохновила Елизавету. Она принялась за дело со рвением и к первым ноябрьским выходным с их ветрами и холодами отшила по три размера.

В субботу продала два. Вернувшись с базара, по обыкновению, собрала бельё, отправилась с детьми в баню. «Если так пойдёт, снова кроме картошки буду покупать свининку на косточке да по брусочку пастилы детям к чаю», – размышляла по дороге.

Арина дёрнула за руку.

– Мама, а мы через базар пойдём? Варенец купите?

– Конечно. Как обычно, милая, – тепло отозвалась Елизавета.

Сегодня продуктовый рынок выглядел особенно оживлённым. За воротами на большей части площади прямо с возов торговали мясом и овощами. Елизавета знала, что здесь трудно отличить колхозные подводы от перекупщиков, поэтому за провизией ходила отдельно и, прежде чем купить, долго изучала цены.

Семья миновала телеги с капустными пирамидами, сетками лука и моркови, мешками картошки. Направилась к деревянным прилавкам.

Остановились у знакомого лотка. Продавщицы на месте не оказалось. Немного подождали.