Читать книгу - "После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним"

Грандиозное королевство остготов не пережило Теодориха. Великолепная военная машина, которую он создал в 511 году, была механическим соединением остготских и вестготских частей. Их не связывали ни долгое сотрудничество, ни традиции, ни битвы. Преемники Теодориха были слабы и не смогли удержать власть. Зато наладились отношения между ортодоксами и арианами Италии, к мирному сосуществованию вернулись и отношения не опасной теперь Равенны с Константинополем.

Тем временем в Африке случилась «карфагенская весна»: вандальский король Хильдерих положил конец гонениям на христиан-халкидонян и позволил созвать в 525 году собор ортодоксальных епископов, он наладил отношения с Константинополем и стал союзником империи. Беда пришла с другой стороны, с запада вандальского королевства. Там началась политическая консолидация племен мавров, численность которых выросла, а эффективность набегов повысилась. Поражение, которое Хильдерих потерпел от мавров в 529 или 530 году, привело к государственному перевороту, которым руководил Гелимер, двоюродный брат короля и правнук Гейзериха. Последовали чистка сторонников Хильдериха и отказ от проконстантинопольской политики.

В Константинополе при вести о свержении верного союзника Хильдериха нахмурились и разослали несколько сердитых писем, осуждавших вандальское самоуправство. Пока император этим и ограничился, поскольку на персидских фронтах вновь складывалось отчаянное положение. Но в константинопольском реестре союзников, противников и потенциальных жертв против имени Гелимера появилась черная метка.

В гонку за остготской короной вклинился еще один аутсайдер — Амаларих, сын Амаласунты и Алариха II. Он в конце концов и унаследовал вестготское королевство, то есть отделившиеся теперь земли Испании.

Регентом при Аталарихе стала его мать, умная и талантливая Амаласунта, которую по-готски звали Amalaswintha — «крепость Амалов». В Равенне немедленно занялись древней игрой по перетягиванию каната влияния на остготского принца. Амаласунта возвратила конфискованное имущество семьям Боэция и Симмаха, положив начало сближению с римской знатью. Прокопий утверждает, будто королева хотела растить сына римлянином, а другие члены регентского совета якобы настаивали, чтобы он непременно был готом. Контроль над воспитанием короля — ключ к политической власти, и, несомненно, этот спор был острым и резким, а сторон в нем было больше, чем две.

Политическая неопределенность начала правления Амаласунты переросла в нестабильность. Когда королева, вынужденная лавировать между группировками римской и готской знати, пошла на временные уступки готской партии, Кассиодору, префекту претория Италии, пришлось уступить место проготским политикам и уехать в Константинополь. Этот политический курс вскоре сменился противоположным, и три ведущих титулованных гота, наиболее опасных для Амаласунты, были удалены от двора и назначены в провинции. Там их убили по приказу королевы.

Все рухнуло, когда в октябре 534 года умер Аталарих. По германскому обычаю Амаласунта, будучи женщиной, не могла править сама и взяла в соправители двоюродного брата Теодахада, но у того были свои политические предпочтения. Почуяв опасность, королева вестготов успела начать тайные переговоры с Константинополем и готовилась перебраться туда вместе с готской казной. Однако ее быстро лишили власти — по наущению императрицы Феодоры, настаивает Прокопий Кесарийский, не упускающий случая посильнее очернить базилиссу. По другим сведениям, против остготской правительницы выступили родственники и соратники устраненных ею знатных людей.

Теодахад арестовал Амаласунту и позволил родственникам казненных ею готов умертвить ее византийским манером, как поступают культурные люди — удушением горячим паром в бане. За королеву никто не вступился. Точная дата ее смерти неизвестна, но есть свидетельства, что весной 535 года Амаласунта была уже мертва.

Смерть дочери создателя остготской империи Теодориха I Великого стала приговором и самому Теодахаду. Этот король вестготов, видимо, не понял или не оценил константинопольской мощи, а ведь Восточная Римская империя к тому времени уже отвоевала у вандалов Северную Африку, заняла Сицилию и готовилась двинуться на Италию. (Об этих событиях пойдет речь в следующей главе.) Но Теодахад то ли не знал об этих победах, то ли не придал им значения! Между тем в Константинополе о грядущем отвоевании Италии, конечно, не писали на заборах, но давно говорили вполне открыто, а при остготском дворе шло постепенное слияние про-римской и гото-италийской частей сената, а также римской аристократии в единую ориентированную на Константинополь партию…

Убийство Амаласунты стало для императора Юстиниана прекрасным поводом начать боевые действия.

Теодахад, недостойный преемник Теодориха I Великого, запаниковал и начал переговоры с представителями императора о сдаче королевства в обмен на какие-нибудь поместья, и чем богаче, тем лучше.

Но было поздно. В Константинополе спустили псов войны.