Читать книгу - "Книжный магазин в Мейфэре - Элиза Найт"

этот раз все иначе. Я слегка сжимала свои груди, которые налились тяжестью и болью. Во мне развивается новая жизнь? Я наконец-то беременна?

Может быть, помогло последнее выскабливание, которое доктор сделал несколько месяцев назад. О… Неужели нам с Продом даровано дитя? Это все изменило бы.

Сидя за туалетным столиком и готовясь к литературному вечеру в книжном магазине «Хейвуд Хилл», я посматривала в зеркале на свой живот и воображала, как он увеличивается.

Я – мать?

Прод – отец…

Если это правда, то, надеюсь, у нас будет девочка, потому что два Прода в одном доме – слишком много. Я чуть не расхохоталась при этой мысли и, взяв помаду алого оттенка, принялась красить все еще растянутые улыбкой губы.

Мои приятные размышления прервал телефонный звонок. Я вышла из своей спальни и поспешила вниз по лестнице.

– Тебе нужно приехать в Ратленд-Гейт, – тон Па на другом конце провода был очень серьезным. – Ты нужна маме.

В голове лихорадочно крутились вопросы. Что случилось? Юнити? Ма захворала?

– Что произошло?

Па издал долгий мучительный вздох.

– Джулия.

Последовала продолжительная пауза. Я представила, как он щиплет себя за переносицу, подыскивая слова.

В конце концов он произнес осипшим голосом:

– Она умерла.

Чуть не свалившись со стула, я ухватилась за край туалетного столика. Антикварная лампа из бронзы и хрусталя покачнулась и упала, но мне было все равно. Малышка Джессики умерла? Наверное, я не расслышала.

И Джессика, и Джулия несколько последних недель болели корью – в Ист-Энде разразилась сильная эпидемия. Однако Джессика уже шла на поправку… И я думала, что Джулия тоже. О, Джулия! Слезы потекли по моему лицу, я судорожно всхлипнула. Сбылись все мои самые большие страхи и дурные предчувствия, которые возникли при виде их печальной, холодной и грязной квартиры. Все опасения нашей семьи по поводу нищеты, окружавшей мою сестру и племянницу… Это я виновата. Если бы я наведалась к ней раньше…

В начале эпидемии Джессика обратилась в клинику с просьбой сделать Джулии прививку, но ей отказали – просто велели кормить малышку грудью, и это сформирует иммунитет. Но ведь сама Джессика никогда не болела корью! Как она могла надеяться, что передаст дочери иммунитет?

Ма и Па негодовали и предлагали прислать помощь, но Эсмонд отказался. Все эта его проклятая гордыня… Джулия была бы жива и здорова, если бы ее перевезли в детскую в Ратленд-Гейт и поручили заботам няни Блор.

Эсмонду удалось нанять сиделок (слишком поздно) для ухода за женой и малышкой, но этого оказалось недостаточно. Это вина Эсмонда. Не моя. И никого из моей семьи. Виноват лишь он один. Если бы только он прислушался к моим предостережениям тогда, в доке! Если бы внял доводам рассудка!

Я судорожно выдохнула. Прелестная малышка Джулия, которую я держала на руках всего несколько месяцев назад, такая теплая, хрупкая. Перед мысленным взором возникла ужасная картина: моя дорогая племянница лежит мертвая в своей колыбели.

Па откашлялся. Я забыла, что все еще держу в руке телефонную трубку.

– Я скоро буду, – мой голос дрогнул.

Повесив трубку, я рухнула в кресло у туалетного столика и заплакала. Узоры ковра расплывались перед глазами. Я позвонила Джессике, но никто не ответил. Поднявшись, я схватила жакет и бросилась к двери.

Я прошла пешком две мили до Ратленд-Гейт, надеясь, что свежий воздух осушит мои слезы и прочистит мозг.

Дом стоял мрачный. Портьеры задернуты. Никакой музыки. Так было и год назад, когда сбежала Джессика. Какое несчастье свалилось на нашу семью в тот день, когда она связалась с Эсмондом Ромилли!

Ма крепко меня обняла. Ее пробирала дрожь.

– Я хотела сразу же поехать в Ист-Энд, но, когда твой отец говорил с Эсмондом по телефону, тот отказал нам.

Па тихонько выругался:

– Проклятый дурак!

– Он знает, что мы виним его, – объяснила Ма. – Как только началась эпидемия, мы просили их пожить в Ратленд-Гейт. Я предлагала услуги няни Блор. – Она опустилась на кушетку, вытирая слезы носовым платком. – Все мы боялись этого. И вот оно случилось. Я подозреваю, Эсмонд никогда не простит нам того, что мы оказались правы.

– Мать Эсмонда тоже предлагала ему приют, – проворчал Па. – Думаешь, этот идиот и ее станет обвинять?

– Вряд ли он когда-нибудь признает, что его упрямство стоило жизни его дочери.

Это просто непостижимо! На улицах полуразрушенного Ист-Энда бушевала эпидемия, а Эсмонд отказывался от любой помощи!

Па с убитым видом обмяк в кресле. Вероятно, он корил себя за то, что упустил Джессику, а теперь и Джулию. Морщины на его лице углубились. Он заметно постарел с тех пор, как Джессика сбежала! А теперь еще и это.

Как ни старалась я сдерживаться, мой гнев усилился. И направлен он был на Джессику. Какая же она эгоистка! Она всегда стремилась мстить нашим родителям за то, что считала несправедливостью, хотя росла в прекрасных условиях, имея множество привилегий! С того самого момента, как она начала ходить, Джессика пыталась сбежать. Старалась превзойти своих сестер во всем, включая таблоиды. Что же могла поделать семья?

Забившись в угол, в свое любимое кресло для чтения, Дебора всхлипывала, закрыв лицо руками. Ма рыдала в носовой платок, а Па расхаживал с сердитым видом. Я больше ни минуты не могла выдержать в этой комнате.

– Распоряжусь насчет чая, – решительно объявила я, радуясь предлогу сбежать вниз, на кухню.

Но дойдя лишь до лестничной площадки, я разрыдалась, прижав руку к животу. Ледяной панцирь, который я удерживала на себе, треснул. Печаль по моей сестре неожиданно смешалась с острым страхом за собственного ребенка. Я сползла с площадки на ступеньку и плакала до тех пор, пока не ощутила пустоту в душе.

Август 1938 года

Дорогой Ивлин!

Я приняла приглашение посетить Уэст-Уиком. Надеюсь, ты приедешь с визитом, пока я там буду. Твое общество взбодрит меня больше, чем все летние солнечные дни.

С любовью,

Нэнси

Джессика с Эсмондом на два месяца уехали на Корсику, чтобы оправиться от потери ребенка, а я со своим эмбрионом отправилась в Уэст-Уиком-парк – загородную резиденцию моей доброй подруги Хелен.

Прод отбыл с другом – мужчиной – на каникулы во Францию. Предполагалось, что я поеду с ним, но в своем нынешнем непростом состоянии я предпочла остаться дома. Вероятно, к лучшему. У меня не хватало терпения выносить его выходки, а у него – мои.

Беременность – не для слабых духом. Тот, кто думает, что это легко, либо лжет себе, либо не относится к разряду обычных людей.

Удушающая лондонская жара, без малейшего ветерка с Темзы, усугубляла ситуацию. От летней