Читать книгу - "Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем - Вячеслав Никонов"

В отличие от меньшевиков Ленин был уверен в продолжении поступательного развития революции, отстаивал тактику бойкота выборов в I Государственную думу, противопоставляя «конституционным иллюзиям» политические стачки и вооруженную борьбу. Из опыта революции Ленин сделал выводы о недостаточной подготовленности, чрезмерно оборонительном характере революционных действий и необходимости в дальнейшем ориентироваться на создание органов революционной власти в лице Советов и крестьянских комитетов, осуществляющих руководство вооруженным восстанием.

На VI партконференции в «Праге» в 1912 году была конституирована РСДРП(б). Ленин писал Горькому: «Наконец удалось — вопреки ликвидаторской сволочи — возродить партию и ее Центральный Комитет»^[295]. Ленин был избран членом ЦК, выступил инициаторам издания в России газеты «Правда».

С началом Первой мировой войны Ленин не просто сформулировал лозунг поражения собственного правительства и перерастания империалистической войны в гражданскую, но и стал доказывать, что «возможна победа социализма первоначально в немногих, или даже в одной, отдельно взятой капиталистической стране»^[296]. Россия, по его мнению, стояла перед буржуазно-демократической революцией, которая должна выступить детонатором социалистических революций в Европе, которые, в свою очередь, ускорят социалистическую революцию в самой России. Но даже Ленин — при всем его богатейшем воображении — не мог представить скорой реализации своих революционных вожделений. Выступление перед молодыми швейцарскими социалистами в начале января 1917 года он закончил словами: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции»^[297].

Как относиться к Временному правительству, к Совету, к войне? Для Ленина при всей скудости информации, поступавшей в Цюрих, ситуация понятна. 3 марта он пишет в Норвегию Александре Коллонтай: «Неделя кровавых битв рабочих и Милюков + Гучков + Керенский у власти!! По «старому» европейскому шаблону… Ну что ж! Этот «первый этап первой (из порождаемых войной) революций» не будет ни последним, ни только русским. Конечно, мы останемся против защиты отечества, против империалистической бойни, руководимой Шингаревым + Керенским и Ко. Все наши лозунги те же»^[298].

На следующий день Ленин приходит выводу о том, что новое правительство, захватившее власть в Петербурге или, вернее, вырвавшее ее из рук победившего в геройской кровавой борьбе пролетариата, состоит из либеральных буржуа и помещиков. «Не только данное правительство, но и демократически-буржуазное республиканское правительство, если бы оно состояло только из Керенского и других народнических и «марксистских» социал-патриотов, не в состоянии избавить народ от империалистической войны и гарантировать мир». Поэтому — никаких блоков или союзов с оборонцами»^[299].

Но у Ленина нет связи с Петроградом. Как донести свою позицию до товарищей по партии. Он шлет в Стокгольм 6 марта телеграмму большевикам, отъезжающим в Россию: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата — единственная гарантия; немедленные выборы в Петроградскую думу; никакого сближения с другими партиями»^[300]. Но послание когда еще доберется до коллег. Ленин 7 марта садится за первое из «Писем издалека», которая в Петроград должна привезти Коллонтай.

Пока же большевики в столице России продолжали обходиться своим умом. «Вопреки опасениям Ленина Петроградской организации удалось перейти из полуподпольного режима в легальный без особых затруднений — и в состоянии вполне удовлетворительной боеготовности: еще одно свидетельство, что автору «Что делать?» за полтора десятка лет удалось создать политический продукт, способный в сложных условиях мобилизоваться самостоятельно»^[301], — пишет его биограф Лев Данилкин. Лозунги «Никакой поддержки Временному правительству!» и «Вся власть Советам!» прозвучали задолго до того, как идеи Ленина достигли Петрограда. Впрочем, это были не единственные лозунги, и их разделяли далеко не все в партии, которая довольно быстро разделилась на непримиримую оппозицию правительству и сторонников соглашения с ним.

Второго марта 1917 года, писал Николаевский, «Молотов (большевик) и Юренев (близкий к большевикам представитель так называемых социал-демократов межрайонцев) выступали с предложениями взять власть в руки Совета. Но в духе этого предложения… из нескольких сот депутатов голосовало всего 15 человек»^[302]. 3 марта Молотов же сделал от имени Бюро ЦК доклад об отношении к Временному правительству на заседании Петербургского комитета большевиков в чердачном помещении Биржи труда, доказывая, что главное — борьба за создание Временного революционного правительства; Совет должен иметь свободу в выборе способов воздействия на Временное правительство; контроль со стороны Совета над правительством — мера паллиативная и недостаточная. Вспоминает Раскольников: «Тезисы доклада Молотова были отчетливо большевистские. О поддержке Временного правительства, даже «постольку-поскольку», там не было и речи»^[303]. Но ПК раскалывался. Резолюцию, предложенную Молотовым от имени ЦК, поддержали Калинин, Шутко и Толмачев. Другие — Авилов, Залежский, Стучка, Шмидт, Михайлов, Федоров, Антипов, Подвойский — склонялись к принятию резолюции в духе решения Исполкома Совета по условной поддержке Временного правительства. В итоге ЦК в городской организации партии «прокатили». В принятой большинством голосов резолюции ПК говорилось, что он «не противодействует власти Временного правительства постольку, поскольку действия его соответствуют интересам пролетариата и широких демократических масс народа»^[304].

На очередном заседании ПК 4 марта Молотов обрушился на Исполком Совета за «тенденцию меньшевиков-ликвидаторов вести частые беседы с Временным правительством и входить с последним в соглашение» за спиной всего Совета, говорил о предательстве Керенского, ставшего министром в буржуазном кабинете, и призывал занять в отношении большинства Совета критическую и наступательную позицию»^[305]. Но вопрос о тактике остался открытым: его предложили доработать Владимиру Николаевичу Залежскому, стороннику соглашения с правительством. Более того, к концу заседания, на которое пришли представители левых меньшевиков с предложением объединяться, их идею приняли. То есть горком, отвергнув мнение ЦК и вопреки ему, начал братание с меньшевиками.