Читать книгу - "100 великих оригиналов и чудаков - Рудольф Баландин"

Неутомимому графоману Хвостову суждено было стать оселком, на котором оттачивали свое остроумие юмористы.

Д. И. Хвостов

Внешность он имел непритязательную, а потому, несмотря на немалое богатство, долго не мог обзавестись знатной невестой. Получил согласие от княжны Горчаковой, племянницы князя Александра Суворова. Екатерина II пожаловала ему чин камер-юнкера пятого класса. Кто-то по этому поводу высказал свое недоумение императрице, на что она ответила:

– Что мне делать, я ни в чем не могу отказать Суворову. Если бы он того пожелал, я бы этого человека сделала фрейлиной.

Как-то Хвостов высказался о себе: «Суворов мне родня, и я стихи пишу». На что Д. Н. Блудов – литератор, министр внутренних дел, а позже президент Академии наук – заметил:

– Полная биография в нескольких словах. Тут в одном стихе все, чем он гордиться может и стыдиться должен.

Редким сочетанием качеств обладал Хвостов: полным отсутствием поэтического дара и чувства поэзии при необоримом желании сочинять, да еще издавать свои стихи. Эти произведения не прославили, а ославили автора, на что он внимания не обращал.

Лишь один человек был в восторге от его произведений: книгопродавец Иван Сленин. Он получал от графа денег на издание гораздо больше требуемых. А затем ему же поручалось скупать расчет хозяина все оставшиеся в книжных лавках экземпляры. Сленин их не сжигал, а по недорогой цене за пуд продавал малярам на оклейку стен.

Зимой 1820 года проживал в Петербурге вологодский помещик Павел Межаков. Кропал он стихи с упоминанием луны, лазоревых очей и утраченных наслаждений юности. Он постоянно приглашал на вечера и ужины литературных корифеев столицы, которые у него ели, пили и читали свои произведения. На один из этих литературных вечеров явился граф Хвостов с пуком стихов и со своими чтецами.

На его несчастье явился и стихотворец Милонов, отличавшийся пристрастием к спиртным напиткам. Он уже был навеселе, потребовал себе стакан воды, но вместо нее выпил залпом две рюмки водки, делая вид, что совершил ошибку. За столом уселся против графа и начал неумеренно восхвалять добродетели сиятельного пиита, сравнивая его с великими людьми Древнего мира. Милонов заявлял, что готов стреляться с тем, кто дерзнет оспорить это мнение.

Сконфуженный Хвостов отвечал, что не любит похвал в свой адрес, сильно смущен и вынужден краснеть.

– Ну так я удовлетворю скромности Вашего Сиятельства, – воскликнул пьяный стихотворец, – и заставлю вас побледнеть!

И Милонов принялся на чем свет стоит поносить его стихотворения. Он наизусть приводил цитаты и едко их осмеивал с прибавкою множества совершенно непечатных выражений. Хозяин не знал, куда ему деться, был в отчаянии и остался очень доволен, когда граф, ссылаясь на позднюю пору и головную боль, уехал до окончания ужина.

Подобные происшествия не охлаждали писательский пыл Хвостова. Читали его творения в основном пародисты и эпиграммисты, которым он поставлял прекрасные образцы для высмеивания. А он стремился при любой возможности читать свои стихи слушателям.

Летом 1822 года И. А. Крылов, которого друзья называли Соловьем, со своим товарищем снимал дачу недалеко от города. К ним почти каждый вечер собирались литераторы, преимущественно масоны разных лож, тогда еще существовавших открыто. Угощались в складчину, читали свои сочинения.