Читать книгу - "Он спас Сталина - Анатолий Терещенко"

В то же время разведчики спустя некоторое время отрапортовали средствам массовой информацией о подвигах своего резидента в Тегеране Ивана Ивановича Агаянца и его помощника 16-летнего Геворка Андреевича Вартаняна и его будущей жены Гоар Левоновны, которые переловили чуть ли не полтысячи немецких агентов.

И возникает вопрос, может, советская территориальная и военная контрразведки там себя не показали с лучшей стороны?

Но, судя по наградам, этого не скажешь. Например, генерал-лейтенанта Федотова Сталин одарил правительственными орденами: два ордена Ленина, четыре ордена Красного Знамени, полководческий орден Кутузова первой степени.

Подполковнику Кравченко досрочно присвоили генеральское звание. Он был также награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Исходя из воспоминаний современников и соратников вождя, Сталин, как уже говорилось выше, был скуп на награды. За «пустяки» не давал ни орденов, ни должностей, ни званий. Значит, оба они заслужили чем-то, о чем мы до сих пор не знаем. Именно эти знаки высокого внимания со стороны Верховного Главнокомандующего — тому подтверждение.

По информации одного сотрудника КГБ, не пожелавшего обнародовать свое имя и хорошо знавшего кухню кадровой работы, ему когда-то попадались архивные материалы по поводу присвоения звания генерал-майора подполковнику Н.Г. Кравченко. В них говорилось, что идея присвоить генеральское звание сотруднику Смерша впервые принадлежала Сталину за конкретные результаты работы армейского чекиста по разоблачению вражеской агентуры. Верховный ее и осуществил.

Однако удостоверения о присвоении генеральского звания кадровики длительное время не выдавали, почему-то тянули резину. Николай Григорьевич прибыл в Москву в генеральском облачении, но продолжительное время ходил с удостоверением подполковника. Только в начале 1944 года он получил необходимые документы.

В литературе факт досрочного присвоения звания обыгрывается в разных вариантах. Одни говорят, что Черчилль первым проявил интерес к неизвестному сотруднику госбезопасности, который спас руководителям «Тройки» жизнь. Но как спас, каким способом и когда конкретно — ни слова. Сталин вызвал Н.Г. Кравченко.

Он, естественно, отрапортовал:

— Товарищ Верховный главнокомандующий, подполковник Кравченко прибыл по вашему приказанию.

Черчилль и Рузвельт обратили внимание на высокого, статного, красивого, молодого офицера и удивились тому, что перед ними не генерал.

Бытует и другая версия, которую озвучил порученец Н.Г. Кравченко в бытность его службы в Туркестанском военном округе с майором Лосским:

«По предложению президента США Франклина Рузвельта за образцовое выполнение задания Сталин присвоил 32-летнему подполковнику Кравченко звание генерал-майора».

Однако, как пишет в своих мемуарах «На страже исторических перемен» бывший руководитель военной контрразведки КГБ при СМ СССР И.Л. Устинов, Кравченко никогда не упоминал об обстоятельствах этих событий и заполучить от него какие-либо материалы или воспоминания о Тегеранской конференции так и не удалось.

Существует также версия, что благодаря деятельности Н.Г. Кравченко удалось установить реальный источник проникновения еще не задержанных немецких диверсантов через водоводные каналы английского посольства, расположенного по соседству с нашим представительством, а эти каналы находились совсем рядышком.

Достоверную информацию он получил якобы от знакомого хозяина таверны, которого использовал в качестве доверенного лица. Его заведение находилось по соседству с нашим посольством — а это на оперативном сленге — окружение, в среде которого надо было активно работать. Не секрет, что советская военная контрразведка обязана была иметь свои негласные позиции среди этой категории местных граждан. Не исключено, что Ардашир Бараз, назовем его так, был агентом немецкой разведки, но в силу проявленных симпатий к советскому военному контрразведчику и жизненных реалий он пошел на перевербовку. Сама логика быта заставила его принять условия новой власти и одного из его проводников — подполковника из Смерша Николая Кравченко.

Нельзя исключать, что именно Ардашир сообщил советскому офицеру-оперативнику о наличии плана гитлеровских спецслужб осуществить террористический акт, пробравшись к «Большой тройке» через водоводные каналы — акведуки. В общении с Баразом Кравченко уяснил, что персидские акведуки — эти уникальные ирригационные системы — водоводы, построенные без применения труб. Каналы прорывались прямо под землей под определенным наклоном. Вся система действовала таким образом, что вода подавалась из водоносных пластов естественным путем.

Нужно заметить, что персидская система водоводов, насчитывающая более трех тысяч лет, эффективно работает и сегодня. Семьдесят пять процентов от общего объема воды, необходимого для ирригации в современном Иране, поступает именно по акведукам.

Кравченко понял и без подсказки Ардашира, что такое положение создавало возможность быстрой атаки со стороны террористов на троицу, часто гулявшую по территории советского дипломатического представительства или сидевшую на лавочках, чтобы сфотографироваться или отдохнуть после полемических дискуссий на конференции.

После оперативной летучки были приняты соответствующие меры…

Думается, его доводы высоко оценил и сам Сталин.

Но вернемся к факту присвоения подполковнику Н.Г. Кравченко очередного звания. Как бы там ни было, по одним данным, за одну ночь подполковника переодели в генеральский мундир — то ли пошили, то ли подогнали по фигуре, по другим — доставили самолетом из Москвы через двое суток.

* * *

Николай Григорьевич был свидетелем завершения Тегеранской конференции. По натуре скромный, он даже казался несколько застенчивым на фоне высоких политических бонз.

В зале заседаний было много звездных генералов и маршалов, а он стоял, прислонившись к стене у входа.

«Мне еще тридцать два, а я уже лампасник, — искренне рассуждал новоиспеченный генерал, — друзья, старшие оперуполномоченные ходят капитанами, в лучшем случае — майорами. В основном для оперативника в массах — это потолок. Война не закончена, пожелаю же и им роста».

Он ощущал себя неуютно, каким-то свадебным генералом, приодетым только для показа «Тройке» сильных мира сего.

Он не присутствовал при оглашении двух деклараций, подписанных 1 декабря 1943 года, хотя со временем узнает об их содержании — работал на расстоянии, в массах, находясь у рычагов с напряжением работающей машины под названием Смерш. Даже в момент оглашения деклараций негласный аппарат Кравченко выкорчевывал остатки немецкой агентуры, намеревавшейся отчаянным броском по подземным ходам добраться до места проведения форума делегаций великих держав и уничтожить их руководителей.

В Декларации трех держав говорилось:

«Мы, Президент Соединенных Штатов, Премьер-министр Великобритании и Премьер Советского Союза, встречались в течение последних четырех дней в столице нашего союзника — Ирана и сформулировали и подтвердили нашу общую политику.