Читать книгу - "Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908-1914) - Юлия Лунева"

Соглашение в Раккониджи содержало несколько пунктов. В пунктах с первого по третий говорилось о взаимном стремлении к сохранению статус-кво на Балканах и к обеспечению независимого существования малых стран региона. «В случае каких-либо изменений на полуострове стороны обязались настаивать на применении принципа национальности путем развития Балканских государств и исключения какого-либо иностранного господства. Предусматривалось совместное дипломатическое противодействие всяким акциям, противоположным этим целям»^[296]. Согласно четвертому пункту, стороны обязались также не заключать новых соглашений по делам европейского Востока без привлечения к этому друг друга. Россию и Италию объединяло отрицательное отношение к австро-германской экспансии на Балканах. Российская дипломатия делала упор на защиту прав малых стран этого региона.

Следующий важный аспект соглашения касался Турции. Титтони обещал Извольскому благожелательное отношение своего правительства к русским интересам в вопросе о Проливах в обмен на аналогичное обязательство по отношению к итальянским интересам в Триполи и Киренаике^[297]. «Италии, игравшей на противоречиях ее союзников и Антанты, легче было реализовать свою часть договоренности, нежели России решить сложнейший международный вопрос о Босфоре и Дарданеллах»^[298].

Российская дипломатия стремилась использовать любую возможность, которая хотя бы в малой степени сулила желательные перемены в статусе Проливов. Осенью 1909 г. она считала Италию своим партнером по балканским и турецким делам. Однако решить проблему Проливов при поддержке Италии оказалось не так-то просто. Из Рима 29 сентября (12 октября) Долгорукий телеграфировал Извольскому: «Более сложным кажется вопрос о Проливах. За короткое время моего пребывания в Риме я не мог не заметить значения, которое здесь придают мнению Англии в делах Балканского полуострова. Не раз мне случалось слышать в течение переговоров, что если последует согласие Англии, то успех известного дела можно считать обеспеченным. И ныне вновь пришлось убедиться, что ключ к Проливам находится все-таки в руках сент-джеймского кабинета. Если нам удастся заручиться его согласием, то нам не следует опасаться какого-либо противодействия со стороны Италии, не добившись же согласия Англии, мы в лучшем случае получим от г. Титтони лишь составленную в общих выражениях формулу, которая положительной опоры не может дать»^[299]. Соглашение в Раккониджи имело достаточно очевидный, хотя и почти не выделенный в самом документе блоковый аспект. Русско-итальянское сближение, дополняя франко-итальянское, отдаляло Рим от Тройственного союза и приближало его к Антанте^[300].

Это было тогда же отмечено русской печатью и положительно оценено западными державами. 12 (25 октября) газета «Речь» поместила на своих страницах ни к чему не обязывающую заметку: «В состоявшихся между министрами Извольским и Титтони собеседованиях, естественно, были затронуты все текущие политические вопросы и в особенности вопросы, связанные с Балканами. При этом было установлено, что в этой области Россия и Италия преследуют одинаковую цель, а именно упрочнение существующих политических статус-кво в Турции и независимое нормальное мирное развитие прочих Балканских государств. Сближение между Россией и Италией не может никого озабочивать и, несомненно, будет приветствуемо всеми державами, как серьезный фактор сохранения мира»^[301].

«The Times» (Таймс) сообщала, что визит в Италию русского императора является событием гораздо большего политического значения, чем обычный обмен любезностями между коронованными особами. Англия приветствует это новое доказательство упрочнения европейского мира^[302].

«Daily News» (Дейли Ньюс) считала, что либералы, радикалы и республиканцы в Италии работают теперь в целях разрушения Тройственного союза и их совместные усилия должны быть направлены на сближение с Тройственным соглашением, то есть с Россией, Францией и Англией^[303].

* * *

В декабре 1909 — марте 1910 г. новый российский посол в Константинополе Н. В. Чарыков вел активную переписку с министром иностранных дел А. П. Извольским. Посол выдвигал идею русско-германского соглашения, по которому Германия обязывалась не противодействовать созданию всебалканской конфедерации в обмен на гарантию, что это изменение в расстановке сил на Балканах не затронет никаких германских интересов^[304]. Чарыков мотивировал возможные совместные действия с Германией тем, что «Германии так же важно, как и нам, мирное поддержание и экономическое процветание Турции»^[305]. Чарыков считал, что если Германия согласится, то дело выиграно. «Ибо тогда, опираясь на Германию, можно добиться такого положения, при котором не Россия принимает австро-венгерскую программу, а Австро-Венгрии приходится принимать русскую программу»^[306]. Но из этого замысла ничего не вышло.

Помимо возможных соглашений с великими державами Россия предприняла попытки объединить Балканские государства. По замыслу Извольского малые Балканские государства должны были объединиться с Турцией в союз. Эта программа нашла широкую поддержку российской общественности и деловых кругов, начинавших проявлять больший интерес к рынкам европейского Востока. Извольский стремился содействовать процессу создания такого регионального союза. Он рассчитывал при этом на поддержку Франции и Англии. Стремясь, как и Россия, создать преграду экспансии германизма, они в то же время не хотели способствовать усилению влияния царского правительства на полуострове^[307].

19 ноября (2 декабря) Извольский обратился к российским послам при западноевропейских державах и представителям в балканских странах с циркулярной депешей. В ней он выдвигал идею антиавстрийской конфедерации на полуострове при поддержке России и сочувствии Франции и Англии. Министр считал, что «в случае осуществления этого плана натиску германизма на Турцию были бы противопоставлены три преграды: 1) сами Балканские государства; 2) соглашение России с Италией; 3) деятельность Франции и Англии».