Читать книгу - "Внутренний враг. Шпиономания и закат императорской России - Уильям Фуллер"

Дуэль имела неприятные последствия для обоих ее участников, особенно для Мясоедова. Сухомлинов, не желая публично подавать опозоренному и оболганному Сергею Николаевичу руку помощи, организовал его увольнение из Отдельного корпуса жандармов. Приказом, подписанным задним числом, 17 апреля, отправленный в отставку Мясоедов переводился в резерв Петербургской губернии «по семейным обстоятельствам», с пенсией в 484 руб. в год¹¹².

Но и Гучкову дуэль нанесла определенный ущерб. Хотя драматическое его появление в следующий понедельник в Думе с подвязанной — совершенно невредимой — рукой вызвало овацию, его поведение в этом странном деле породило множество критических откликов в газетах и журналах самой разной политической ориентации¹¹³. Особые сомнения вызывал следующий ряд вопросов: если Гучков был совершенно убежден в том, что Мясоедов — австрийский шпион, зачем же он согласился с ним стреляться? А если дуэль все же имела место, то не следует ли рассматривать согласие Гучкова обменяться с Мясоедовым выстрелами (не говоря уже о его выстреле в воздух) как признание им ложности выдвинутых против офицера обвинений? Как выразился известный адвокат О.О. Грузенберг, «шпионы… не принадлежат к категории дуэлеспособных, — с ними не дерутся»¹¹⁴. Гучкову пришлось попотеть, чтобы выдумать убедительные ответы на эти вопросы.

Другой жертвой скандала оказался Поливанов. Он, питавший надежды еще до конца месяца занять место Сухомлинова, пострадал от собственных козней. Николай II в это время отдыхал в своем Ливадийском дворце в Крыму. Соседняя Ялта бурлила слухами о произошедшем в Думе столкновении между Гучковым и Сухомлиновым по поводу никому не известного и, вероятно, имеющего дурную репутацию жандармского полковника Мясоедова. В значительной степени эти слухи исходили от В.Н. Коковцова, прибывшего на курорт 21 апреля¹¹⁵. Но Сухомлинов уже сам находился на пути в Крым. 23 апреля он был принят Николаем II в Ливадии. Вероятно, военному министру удалось в полной мере использовать свое обаяние, поскольку вышел он после беседы именно с тем результатом, которого добивался, — подтверждением своего министерского статуса и указом о смещении Поливанова и переводе его в Государственный совет. Впрочем, вероятно, императора, осведомленного теперь о тесных связях Поливанова с Гучковым, долго убеждать не пришлось. Николай невзлюбил Гучкова с тех самых пор, когда, три года назад, тот позволил себе критику военных способностей членов царской фамилии, и неприязнь эта всего месяц назад переросла в ненависть, когда Гучков с думской трибуны обругал Распутина — император расценил это как низкую попытку вмешательства в его частную, семейную жизнь¹¹⁶.