Читать книгу - "Внутренний враг. Шпиономания и закат императорской России - Уильям Фуллер"

После убийства Столыпина министр финансов В.Н. Коковцов стал председателем Совета министров. Как уже говорилось, сама министерская система в России неизбежно должна была сделать Коковцова врагом любого, кто стоял во главе Военного министерства. Однако отношения Коковцова и Сухомлинова были дополнительно осложнены глубокой взаимной неприязнью. И действительно, трудно было найти людей менее схожих, которых роднила лишь одна общая черта — эгоизм. Если Сухомлинов был человек шумный, щедрый и стихийный, то Коковцов был замкнут, обидчив и скрупулезен до мелочности⁷⁶. Коковцов был твердо убежден, что смещение Сухомлинова с поста военного министра отвечает интересам России. По его мнению, военный министр потворствовал авторитарным склонностям императора; кроме того, Сухомлинов невнимателен, ленив и легкомыслен. В ведомстве Сухомлинова, раздраженно замечал Коковцов, царил «полный сумбур»⁷⁷. В этом вопросе сторонником Коковцова был А.А. Макаров — юрист по образованию, он стал министром внутренних дел благодаря протекции Коковцова. Макаров был амбициозен, но скучноват и лишен воображения — одним словом, бюрократ, «нотариус», по выражению императора⁷⁸.

В военной среде были люди, настроенные против Сухомлинова из-за расхождений в вопросах военной политики: обширная программа реформ, проводившаяся военным министром, вызвала определенное противодействие, ее противники активно и зачастую успешно препятствовали ее реализации. Так, они заставили Сухомлинова отозвать свой план сноса западных крепостей. Впрочем, определенную роль в этом конфликте играли также личная вражда и бешеный карьеризм — как, например, в случае с товарищем военного министра генералом А,А. Поливановым.

Утратив подвижность в плече и шее после пулевого ранения, полученного на войне с Турцией в 1877 году, Поливанов первым в своем классе закончил Академию Генерального штаба. Несмотря на физический недостаток, он уверенно поднимался по ступеням военной иерархии и с успехом служил сначала в Киевском военном округе, а потом в Главном штабе, где был редактором официальных ведомственных изданий. Выбранный на пост заместителя Редигером, он остался при должности и после падения Редигера. Хорошо образованный военный, страстный поклонник и знаток театра, Поливанов, кроме того, обладал блестящими административными способностями⁷⁹. Он стал тайным противником Сухомлинова с первых же дней вступления того в должность. Конечно, следует учесть, что во взглядах на национальную политику Поливанов был значительно левее своего начальника и поддерживал хорошие отношения с лидерами думских фракций, однако истинной причиной враждебности была неудовлетворенная карьерная страсть: Сухомлинов встал на его пути к министерскому портфелю.

Другой сильной фигурой, противостоявшей Сухомлинову в армии, был великий князь Николай Николаевич, двоюродный дядя императора. Назначенный летом 1905 года председателем Совета государственной обороны, Николай Николаевич стал фактическим диктатором России, однако в 1908 году, когда недостатки новой военной структуры стали очевидны, Совет был распущен и великого князя перевели командовать войсками Петербургского военного округа. Слово «ненависть», пожалуй, недостаточно сильно, чтобы описать то, что испытывал по отношению к Сухомлинову Николай Николаевич, считавший, что именно по его совету был упразднен Совет⁸⁰. Николай Николаевич, проявлявший классические симптомы маниакальной депрессивности, завидовал той власти, которой обладал Сухомлинов и которой сам великий князь недавно был лишен. У него были свои представления о том, как следует реформировать российскую армию, — идеи, к которым Сухомлинов был демонстративно равнодушен. Они практически не разговаривали, так что, если Сухомлинову нужно было сообщить что-либо великому князю, он использовал в качестве посредника М.М. Андроникова⁸¹. Враждебность Николая Николаевича была особенно опасна не только потому, что он принадлежал к императорской фамилии, но и благодаря его широким связям и многочисленным сторонникам в офицерском корпусе. Когда разразилась Первая мировая война и Николай Николаевич был отправлен на фронт в качестве верховного главнокомандующего, он стал еще более грозным противником.

Трудно представить, сколько времени понадобилось бы на составление полного списка врагов Сухомлинова в армии, однако еще одного человека упомянуть необходимо, хотя бы из-за той значительной роли, которую он сыграл в последующем процессе: генерал Н.И. Иванов, офицер старательный, хотя и грубый, считался (впрочем, ошибочно) сыном простого солдата. Мучительно стыдившийся своей жалкой внешности, Иванов скрывал уродливое лицо за огромными густыми бакенбардами. Сменив в Киеве Сухомлинова, он привез с собой новую команду, в том числе генерала М.В. Алексеева, впоследствии начальника штаба верховного главнокомандующего в Первой мировой войне. Хотя Иванов нимало не скрывал своей неприязни к военному министру, происхождение этой антипатии остается неясным. Объяснение самого Иванова — мол, из-за некомпетентности Сухомлинова дела в доставшемся ему Киевском военном округе были совершенно расстроены — не кажется правдоподобным⁸². Более вероятной причиной неприязни представляются неудовлетворенные амбиции. Сухомлинов со своей стороны также не доверял Иванову, именуя его в частных беседах «болваном». Низкое мнение об Иванове только укрепилось после речи, с которой тот обратился при вступлении в должность в январе 1909 года к киевскому гарнизону. Тогда, намеренно или по недосмотру, Иванов не упомянул Сухомлинова в числе своих предшественников на посту главы Киевского военного округа⁸³. Сухомлинов не забыл нанесенной обиды, что, естественно, привело к безнадежному замораживанию карьеры Иванова. Пока Сухомлинов занимал петербургский кабинет военного министра, как Иванов, так и члены его круга были лишены всяких перспектив.

Третью группу врагов Сухомлинова составляли думские политики. Он, конечно, был жупелом для левых, видевших в нем (да и в любом другом, кто занял бы пост военного министра) воплощение военного деспотизма. Однако самые опасные враги Сухомлинова сосредоточились в правоцентристской части политического спектра. Союз 17 октября (партия октябристов) был основан в начале 1906 года на платформе поддержки умеренных реформ и противостояния революции. В Союз, известный своим ультрапатриотизмом и ксенофобией, входило значительное число людей, связанных с промышленностью и торговлей, однако было бы неверно называть его, как это делают некоторые, «партией капиталистов». Эта, самая большая по численности, фракция Третьей Государственной думы до некоторой степени сотрудничала с П.А. Столыпиным, поддерживая его реформу сельского хозяйства и планы русификации окраин. Отношения между главой Совета министров и октябристами, конечно, не были безоблачными и серьезно осложнились весной 1911 года в результате конфликта по вопросу о земствах в Западном крае, когда многие октябристы обрушились на Столыпина с критикой за то, что он, в обход парламента, чрезвычайным указом ввел в западных губерниях систему местного управления⁸⁴. И все же сотрудничество со Столыпиным обеспечило партии доступ в высшие правительственные сферы, поэтому после гибели Столыпина в сентябре партия почувствовала ослабление своего влияния. Новые министры, близкие ко двору, склонялись, казалось, к восстановлению абсолютной царской власти за счет Думы. Самый яркий из лидеров октябристов Александр Иванович Гучков был полон решимости изменить соотношение сил.