Читать книгу - "Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков"

Так что через какое-то время внутрь стали просачиваться вооруженные люди. Сперва их разоружали, но поскольку охранять их было некому, они просто-напросто уходили. Потом стали проникать группами, благо с Миллионной это можно было сделать практически незаметно. А защитники продолжали разбегаться, и в конце концов критическая масса проникших повстанцев превысила число защитников. Штурм был завершен.

Члены Временного правительства теперь хотели одного — чтобы кто-нибудь их поскорее арестовал. Потому что повстанцами никто не руководил, и кто знает, что придет им в голову? В конце концов, когда никакого сопротивления уже не было, явился Антонов-Овсеенко с группой товарищей, арестовал всех министров и препроводил в Петропавловскую крепость. Кстати, в последующие несколько дней либеральные газеты напечатали, что якобы всех «временных» посадили в баржу и утопили в Неве. (Эта баржа будет всплывать, вернее, «тонуть» в либеральной прессе во многих эпизодах Гражданской войны, демонстрируя «зверства большевиков»). Некоторые до сих пор повторяют этот бред. Между тем биографии членов Временного правительства хорошо известны. Вот некоторые из них:

Военный министр генерал А. А. Маниковский во время Гражданской войны был начальником снабжения Красной армии.

Морской министр Д. Р. Вердеревский уехал во Францию, а в 1945 году явился в посольство СССР и принял советское гражданство.

Министр путей сообщения А. В. Ливеровский стал в СССР видным специалистом по транспорту, строил «Дорогу жизни» к блокадному Ленинграду.

Один из министров, С. Н. Третьяков, эмигрировал во Францию, стал виднейшим агентом советской разведки (с 1929 г.) и в 1943 году был казнен немцами.

Министр Н. М. Кишкин, который 25 октября был назначен особоуполномоченным Временного правительства по «водворению порядка» в Петрограде, работал на разных руководящих должностях в Народном комиссариате здравоохранения РСФСР/СССР.

Читатель может спросить: так «Аврора» стреляла или нет? Да, в 21.40 был дан холостой выстрел. Который гораздо громче обычного — и его услышали во всем городе. Кроме того, было проведено еще несколько залпов из шестидюймовых орудий из Петропавловской крепости. Стреляли картечью и брали прицел откровенно выше, то есть никакого вреда дворцу причинить не смогли бы. Зато зрелищно. А зачем? На психику давили?

Может, и так. Но есть и другая версия. Дело в том, что примерно в то же время в Смольном открылся II Съезд Советов.

Состав его был такой:

Из 670 делегатов 300 были большевиками, 193 — эсерами (из них более половины — левые эсеры), 68 — меньшевиками, 14 — меныпевиками-интернационалистами, а остальные или принадлежали к мелким политическим группировкам, или вообще не входили ни в какую официальную организацию. Сравните с первым, апрельским съездом и почувствуйте разницу.

Так вот, стрельба началась очень удачно — когда все заняли свои места. После этого меньшевики и правые эсеры начали осуждать большевиков за то, что они развязали восстание. Смысл ответа большевиков был: «А не пошли бы вы, ребята»…

Те оскорбленно покинули съезд.

Что, собственно, и было нужно большевикам. Они уже насмотрелись на то, что представляют из себя коалиционные правительства. И кто такие меньшевики и эсеры — тоже насмотрелись. Поскольку никакого кворума съезд не предусматривал, то после ухода несогласных большевики только радостно хмыкнули.

Знакомый нам Н. Н. Суханов, к этому времени влившийся в ряды меньшевиков, признавал впоследствии, что демонстративный уход меньшевиков и эсеров имел огромное историческое значение. Он отмечал: «Мы ушли, совершенно развязав руки большевикам, сделав их полными господами всего положения, уступив им целиком всю арену революции».

Вы, наверное, догадались, к чему я веду. Организовать шоу с орудийной стрельбой в нужный момент — проще простого. Телефоны тогда имелись. Когда начался съезд, оставалось только позвонить в Петропавловку: «Огонь, ребята!»

И уж совсем просто — просчитать реакцию делегатов. Тогда уходить с разных форумов было в обычае.

А что? Изящная провокация — и никаких коалиций.

Между тем у большевиков возле Зимнего дворца возникла новая проблема: надо было выгнать из дворца революционные массы, да еще проследить, чтобы те ничего не украли. Выходы блокировали латыши. Выпускали из одних ворот на Дворцовую площадь, где тоже стояли латышские стрелки и деловито изымали прихваченные ценности. По словам одного из очевидцев, рядом с ними росла гора всяких вещей. В общем и целом удалось пресечь мародерство, хотя и не совсем. У одного моего знакомого дома стоит шкатулка, которую его прадед, революционный матрос, вытащил-таки из Зимнего…

Со «штурмом» связан еще один малоизвестный эпизод — «чтобы умереть вместе со своими избранниками»… Дело было так. В Городской думе в этот день шло заседание. Эта структура наивно пыталась стать посредником между Временным правительством и большевиками. Понятно, что не вышло. И тут в Думу дозвонился министр земледелия С. П. Маслов. «Мы здесь, в Зимнем дворце, совершенно брошены и оставлены. Нас посылала во Временное правительство демократия, мы не хотели туда идти, но мы пошли. А теперь, когда наступила беда, когда нас расстреливают, мы не встречаем ни от кого поддержки. Конечно, мы умрем здесь, но последним моим словом будет — презрение и проклятие той демократии, которая сумела нас послать, но которая не сумела нас защитить».

Тут же возникла идея отправиться всем составом в Зимний дворец, «чтобы умереть вместе со своими избранниками». У депутатов-большевиков[48]эта мысль, естественно, энтузиазма не вызвала — и они отправились в Смольный. Остальные были в восторге. Правда, собирались очень долго, но в конце концов вышли на Невский. (Городская дума находилась в одноименном здании, возле Гостиного Двора). К думцам присоединились те, кто ушел со Съезда Советов, они построились в колонну по четыре и, затянув «Марсельезу» двинулись в сторону Зимнего. Однако красивый жест не вышел. Опять помешала «матросня» — правда, трезвая. Возле Екатерининского канала колонну тормознул отряд моряков, который предложил им расходиться по домам.

Те потребовали, чтобы их пропустили, на что получили отказ. Затем подошел другой матрос и пообещал набить всем морду… Не оценили братишки душевный порыв членов Городской думы. Этим все и закончилось. Начиналась иная эпоха.